Я молча получила деньги, подхватила трусы, сунула их в карман шубки, кое-как поблагодарила, и вышла на улицу. И бегом помчалась прочь. Завернула за угол и перестала себя сдерживать. Хохотала я до икоты.

А потом снова вернулась на Торговую площадь. Пакет-то я продала, а трусы нет. Вторая мастерская белошвеек была с другой стороны площади.

— Что это такое? — девицы и их хозяйка, пожилая женщина, похожая на сушеную воблу, уставились на трусы.

— Слипы, — улыбнулась я. Не могу же я назвать трусы трусами, если недавно с моей легкой руки пакеты в этом мире стали трусиками? Бедные попаданцы, которые попадут сюда после меня. У меня-то только гроб-кирка была, а у них еще пакет-трусики будут.

— И для чего они? — Хозяйка растянула на руках трусы, — как их надевать?

— Это нижнее белье, — улыбнулась я, — вместо панталон…

— Панталон? — переспросила хозяйка, — а что такое панталон?

Это был попадос… трусов в этом мире не знали. Их просто не существовало, как вида. И я замаялась объяснять что это такое и для чего оно нужно.

— Нет, — сморщилась она, — такое носить никто не будет. Они же закрывают все. На горшок нормально не сходишь. Промокнет. А потом на платье пятна останутся.

— Перед тем, как сходить на горшок, — улыбнулась я, хотя на душе стало тревожно, — их нужно снять.

Сушеная вобла засмеялась, зафыркала. Девушки белошвейки поддержали ее смех.

— Если их нужно снимать, то зачем надевать-то тогда? Нам ваши слипы не интересны. Уходите.

Из лавки я вышла в отвратительном настроении. Вернулась к сударыне Летиции, но та тоже забраковала слипы, сказав, то трусики она готова брать в любом количестве, а вот с этого, презрительный взгляд на трусы, она готова взять только кружево, если я его отпорю.

Это был самый эпический провал моего бизнес-плана.

С другой стороны, я прикинула, что пакетов у меня штук пятьсот, а значит, если продать их по пять фуртов, то у меня будет две с половиной тысячи фуртов. Много это или мало? Думаю, довольно много. А значит незачем расстраиваться, пока буду торговать трусиками, надо же привыкать к новому названию, а потом трусами… то есть слипами… А пока мне надо бедать в лавку с самой дешевой одеждой, прицениться во сколько храму обойдется одеть бомжиков.

Не так уж этот мир от нашего отличается. Все как у людей. На торговой площади лавки, как бутики в самых крутых торговых центрах. И если они мне показались не особенно шикарными, то только потому, что сравнивала я их с магазинами в своем мире. А вот когда увидела убогую лавочки с дешевой одеждой, сразу поняла: лавка сударыни Летиции отличается от этой лавки, бутик федеральной сети «Супербелье» от полуподвального закутка с китайскими трусишками.

Воняло здесь точно так же. Я внимательно вгляделась замурзанное лицо продавца. А вдруг это тоже китаец-попаданец? Это там я на него не посмотрела бы, а тут на чужбине самой близкой родней бы стал. Но нет… не повезло. За стойкой прятался огромный детина, родственник Тита и Фрола… причем неудачный. Ну, глаза у него были без малейшего проблеска разума.

Но требуемый комплект одежды из рубахи, штанов, пары портянок, валенок, старой шапки и тощего тулупа собрал быстро. Видно, что одежда не новая, но более-менее целая. Нашим бомжикам и такой наряд за счастье.

Цена за все оказалась не так уж и высока — шесть шилгов. Для женщин к этому набору надо было добавить еще и юбку по одному шилгу.

Бомжиков у нас в работном доме человек тридцать. Итого храму нужно будет разориться на сто восемьдесят шилгов. А юбки я за опт сторгую.

— Мил человек, — обратилась я к продавцу, — мне нужно тридцать таких комплектов.

— Чего? — не понял меня неудачный родственник Тита и Фрола…

— Я говорю, мне нужно тридцать таких комплектов, — громче повторила я, — три раза по десять всего, что здесь, — я ткнула пальцем в кучку, которую он мне выдал…

— Чего?! — недоумок хлопал глазами и не понимал, что я от него хочу…

— Десять — это столько, сколько у тебя пальцев на двух руках, — пояснила я, стараясь не выйти из себя, — а мне нужно три раза по столько рубах, штанов, портянок, валенок, шапок и тулупов.

— Чего?!

— Ничего! — не выдержала я и заорала, — кто тебя дурака такого продавать поставил?! Позови хозяина!

— Я хозяин, — выпятил грудь детина, — а ты, глупая баба, раз не понимаешь, что я приличный купец, а не ночной хмырь. И столько людей убивать не собираюсь!

— Что?! — опешила я… и расхохоталась.

Все оказалось просто. Такие лавочки, как и дешевые кабаки использовались для найма ночных хмырей, тут я с трудом сдерживала хихиканье, или проще говоря воров, убийц и прочих преступных элементов.

И мое желание купить тридцать комплектов одежды мужик принял за попытку сделать заказ на убийство тридцати человек. Ну, я же четко ему «нарисовала» человека. Он и решил, что это не покупка одежды, а заказ на убийство.