Но постепенно мои усилия принесли свои плоды. Выжав свою память почти досуха, я накидала примерный процесс производства бумаги. Сырье, в нашем случае это листья, смешиваются в водой и режутся как можно мельче. Мы, вообще, рубили листья в блендере, и я только сейчас поняла, почему потом мама ворчала, что мы его изгадили. Затем туда же добавляется клей ПВА, перекись водорода. Смесь выкладывается на мелкую сетку, натянутую на деревянную раму. Вся конструкция несколько раз погружается в воду, так чтобы масса распределилась по сетке как можно ровнее, затем будущий лист бумаги прижимается дощечкой, чтобы выжать лишнюю воду, и полученный пласт отправляется под пресс, а потом на сушку.

Пластиковой сетки у меня не было, но я натянула на деревянную рамку мешковину. По идее, она должна справится с поставленной задачей, удержать мелкие частички листьев для формирования пластины.

Листья я попробовала заменить мелкими опилками, клей ПВА — клейстером из муки, который меня научила варить Белава, а перекись водорода ничем, но то, что у меня получилось походило на лист ДСП, а не на бумагу. Рецептик я, конечно, все равно записала, в будущем пригодиться. Но вот поиски сырья для бумаги продолжались.

До тех пор, пока Злата не спросила у меня:

— Василиса, а что такое «хэбэшка»? Ты про все ткани говоришь «это же хэбэшка», это какое-то обозначение качества? Я о таком ни разу не слышала.

— Хэбэшка, — рассмеялась я, — Это значит хлопчато-бума…

Я запнулась и ошарашенно уставилась на Злату… Мать моя женщина! Вот он ответ на мой вопрос. Он всегда был перед моими глазами, а я его не видела! Я мгновенно вспомнила, что помимо макулатуры на переработку принимали и хлопчатобумажную, то есть хлопковую и другую натуральную ветошь… потому что это тоже целлюлоза. И из нее можно делать бумагу.

Хэбэшных лоскутков в мастерской у меня было воз и маленькая тележка. И я не стала откладывать испытания в долгий ящик. И в тот же вечер получила первый в этом мире лист бумаги…

Да, она была рыхлая, толстая и не слишком хорошая, и технологию придется изменять и дорабатывать, но это была именно бумага. Самая настоящая бумага.

— И-и-и! — я с визгом влетела в келью святоши и повисла на нем, не в силах сдержать эмоции. — У меня получилось! Святоша, у меня получилось!

— Что получилось, Василиса? — Улыбнулся святоша, едва удержавшись на ногах.

— Не скажу пока, — заявила я, отцепляясь от святоши, и сбежала обратно в лавку, чувствуя какую-то неловкость. Ничего же такого у меня к нему нет… Он только друг. И святоша к тому же.

А мне просто слишком далеко было бежать до Марьюшки, и слишком сильно хотелось поделиться своей радостью хоть с кем-то. И святоша просто был ближе всех моих друзей в этом мире. Но уши все равно горели.

Снег растаял стремительно. Всего пару дней назад черные, грязные сугробы источали вонь тех дней, когда бомжики еще не взяли на себя миссию по наведению чистоты в городе, а сейчас уже все подсохло, мы выскребли последние уголки города от прошлогоднего мусора и вывезли все на помойку за город.

И вот тут меня поджидала неприятность, о которой я даже не подумала. Всю зиму мои бомжики поступали точно так же, как и раньше: вывозили отходы за город и сваливали прямо вдоль дороги, где попало. И когда все это стало активно таять, ветер принес в город такую вонь, что я прикрывала нос куском ткани. Глядя на меня, мои работницы тоже похватали лоскутки. И вскоре весь город ходил, прижимая к носам тряпочки.

И тогда я изобрела носовой платок… А чего теряться-то? Нормальных платков тут ведь не было. Были утиральники по размеру похожие скорее на небольшое полотенце. Такой с собой носить не будешь.

Чтобы повысить защитные свойства носового платочка, а значит и привлекательность в глазах покупателей, я решила пропитывала ткань настоем сосновых почек. Моя бабушка всегда ополаскивала им постельное белье и полотенца, чтобы они пахли хвоей, и я помнила, как его делать. Тем более, весна самое подходящее время для сбора сырья для такого настоя.

Платочки от вони очень быстро вошли в моду, тем более стоили они довольно дешево. А ко мне в кубышечку, наконец-то, полился тоненький, но стабильный ручеек моих собственных копеечек… Ну, то есть пен…

Но вопрос с вывозом отходов надо было решать. Смысл наводить чистоту в городе, если выкидывать мусор сразу за его стенами. И я отправилась к Светозару. Нам нужен был участок за городом для организации свалки.

Писарь был рад снова видеть меня в ратуше.

— Сударыня Василиса, — расплылся он в улыбке и заглянул мне через плечо, — а вы сегодня одна? А где святоша?

— Да, я сегодня одна. А Светозар там? — я кивнула на дверь и, получив ответный кивок, игнорируя возмущенный всхлип писаря, распахнула дверь, для приличия стукнув пару раз костяшками пальцев.

— Василиса? — Поднял голову Светозар и заглянул мне за спину, — ты одна? А где святоша?

Где-где… там! Я досадливо поморщилась. Плохо, что все привыкли видеть нас вместе. Как бы не вышло, Василиса, что собственного авторитета у тебя и нет вовсе. Только святошин.

А вот сейчас и проверим. «Эй, — тряхнула я спящую, как обычно, женщину, — просыпайся, работа для тебя есть. Надо Светозару поулыбаться.» Но, не тут-то было. Эта негодяйка открыла глаза, посмотрела вокруг затуманенным взором, равнодушно скользнув по Светозару, и снова заснула.