Пару минут царила полная тишина. Время было достаточно поздним, так что горожане давно уже спали. А те, кто в такой час не спал, предпочитали разговаривать и передвигаться максимально тихо, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания.

Звук отпираемого засова выдернул Эруарда из лицезрения окружающего пространства. Завернувшись в плащ сильнее, он повернулся к двери. Свет от свечи резанул по глазам, заставив на короткий миг зажмуриться.

— Это я, — прошелестел он.

Человек со свечой не выказал никакого удивления. Он просто кивнул и приоткрыл дверь шире, позволяя гостю пройти в дом.

Эруард не стал заставлять себя ждать, проскользнул мимо и сразу направился вглубь. На кухне он скинул капюшон и рухнул на стул, чувствуя, как тепло дома окутывает его. Он даже не заметил, что немного замерз, пока шел сюда.

— Что-нибудь выпьешь? — спросил мужчина.

Он поставил свечу на стол, а после сел напротив, выжидательно замерев.

— Твое пиво отвратительно, — хмыкнул Эруард. — А ничего другого, как я подозреваю, у тебя тут нет.

— Ну почему нет? — притворно обиделся человек. — Для дорогого гостя могу налить воды.

— Не стоит утруждать себя, мой друг, — Эруард тихо фыркнул. — Какие новости? — его голос стал более серьезным.

— Все спокойно, — мужчина моментально перенял настроение. — На прошлой неделе он пытался подмять под себя одну из воровских гильдий.

— И как, удачно? — Эруард наклонился вперед, заинтересовавшись темой разговора.

— Нет, — мужчина хмыкнул. — Ребятам не понравились условия работы, поэтому они послали его. В наказание он приказал переловить их.

Эруард недоверчиво качнул головой.

— Старшим гильдиям вряд ли это понравилось, — предположил он.

— Именно, — человек кивнул. — Это не понравилось не только ворам, но и всем остальным на теневой стороне. Ты сам знаешь, они согласны сотрудничать с властью, но только в том случае, если все происходит к обоюдной выгоде сторон. Увеличение отчислений — нарушение давнего договора.

— Он пытался выставить все так, словно это король пожелал увеличения? — недоверчиво спросил Эруард, невольно зацепляясь взглядом за один из ужасных шрамов на лице собеседника. Он несколько раз порывался спросить, кто оставил другу такие отметины, но так ни разу и не перешагнул эту черту. Ему казалось, что Паком не будет рад вопросу.

Гордон посмотрел со значением. Такой взгляд не требовал словесного ответа.

— Еще какие-нибудь новости? — спросил Эруард, размышляя над тем, что ему стоит доложить королю о возможных предстоящих волнениях в городе. Его величество предпочитал активно не вмешиваться в эту сферу, оставляя ее на совести семьи дель Легран, которая уже несколько столетий занималась наблюдением за порядком на теневой стороне.

Нынешний глава стражников являлся протеже семьи дюи Медрон. Видимо, герцог решил, что его власти достаточно, чтобы противостоять правителю.

— Есть кое-что интересное. — Эруард прищурился, наблюдая, как глаза друга вспыхивают любопытством. — Не так давно ко мне приходила одна девочка. Мне кажется, тебе будет интересно услышать об этом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Девочка? — спросил недоуменно Эруард и внутренне скривился. Правда, практически сразу спохватился. Ему явно не стоило презирать весь женский пол из-за одной надоедливой сверх меры девчонки, иначе так можно дойти до чего-нибудь более плохого.

Паком, сам того не зная, пробудил в нем воспоминания о встрече, состоявшейся пару дней назад.

После того как Эруард получил письмо баронессы, ему пришлось отправиться на встречу с ее отцом. Барон дель Дубран ни капли не удивился его приходу. Он соловьем разливался о том, как прекрасна любовь, какой чарующей она может быть, как он завидует такой красивой и подходящей друг другу паре.

Ни одно его слово не заставило Эруарда думать, будто мужчина действительно считает так, как говорит. Дубран нацелился на деньги его семьи, вот это была истина.

Несмотря на то, насколько противно ему было, Эруард с каменным лицом выслушал все эти восхваления и мечтания об их непременно замечательной будущей жизни. На короткий миг ему даже показалось, что барон считает себя практически третьим в их «благословенной небесами паре».

Он не позволил мыслям завести себя слишком далеко. Это было излишне. Он понимал, что размышляет о чем-то столь грязном только из-за своей злости.

Когда речь зашла об отзыве намерений, Дубран встал в позу. Подумать только, он имел наглость обвинить Эруарда в черствости и жестокости по отношению к его бедной и трепетной девочке, которая влюблена настолько, что не выдержит отказа и лишит себя жизни в тот же день.

В тот момент Эруард действительно ощутил себя жестоким, так как подумал, что ему, в принципе, все равно, если глупая девчонка действительно пойдет на такой шаг.

Жаль, что нельзя было кивнуть и уйти, согласившись с таким сценарием. Увы, он мог представить, что последует дальше.