Галина сама толком не понимала, почему ее так бесило то, что Легран следил за ней. Наверное, ей просто не нравилось, что посторонний лезет в ее дела. Честно говоря, она не была уверена, что вынесла бы такое даже от мужа.

У всех людей должно быть что-то личное, какое-то пространство, в которое не вторгаются другие, даже самые близкие люди. Ей не хотелось теперь ходить и постоянно оглядываться в поисках слежки. Это могло стать чем-то ужасно нервирующим.

— А ты не понимаешь? — спросил Легран едко. Осознав это, он вздохнул и постарался подавить негативные эмоции, желавшие выплеснуться наружу. — Ты слишком беспечна. Ты должна понимать, что мир очень сложный. В нем много правил, которые не написаны, но люди все равно должны следовать им, если не хотят остаться в одиночестве. Это правила общества. Ты никак не можешь жить вне их.

Галина Николаевна хотела возразить, но не стала. На самом деле, все это она понимала и сама. Общество всегда диктовало правила. Тот, кто не желал соблюдать их, будет «выброшен на берег». Разрушить механизм практически невозможно.

— Я понимаю, что некоторые из этих правил весьма глупы и стары, но люди будут судить о тебе по тому, как ты себя ведешь, — продолжил Легран, не услышав возражений.

— Это не ответ на мой вопрос, — хмуро сказала Галя. — Зачем ты следишь за мной?

Эруард запнулся и недовольно взглянул на нее.

— Тебя это волнует? — отстраненно спросил он, не желая признаваться.

— Конечно! — чуть громче, чем следовало, произнесла Галина Николаевна. — Это моя жизнь, и я не хочу, чтобы кто-то следил за ней. Это… жутковато.

— Ты спасла мне жизнь, я должен был присмотреть за тобой, ведь ты многого не знаешь, — Легран отвернулся. Он не хотел лгать в глаза. На самом деле причина была до ужаса банальна — он волновался и хотел знать, как проходят дни интересующего его человека.

— Только из-за долга? — прищурившись, спросила Галя. Что-то в ответе Эруарда царапнуло ее, но она никак не могла понять, что именно ей не понравилось, ведь названная причина была вполне логичной.

— Конечно, — Легран посмотрел на нее и слегка вздернул подбородок. У Гали руки зачесались, так хотелось дать мальчишке подзатыльник. Такой высокомерный! — Из-за чего еще я мог бы сделать это? Ты слишком высокого мнения о себе, — сказав, он прикусил щеку изнутри, понимая, что последнее предложение явно было лишним.

— О, правда? — в этот раз в голосе Галины слышалась едкая кислота. — Тогда к чему был тот поцелуй? — вроде как равнодушно спросила она.

В ее жизни были разные поцелуи. Тот, с Леграном, был не самым страстным и волнующим, но почему-то она все равно время от времени возвращалась к мыслям о нем. Возможно, в какой-то мере раздражало, что Галя не успела как следует распробовать чужие губы. Впрочем, в этом она не признавалась даже себе.

Краски схлынули с лица Эруарда.

— Не бери на свой счет, — произнес он. — Я просто не знал, как еще мне закрыть тебе рот.

— Даже так? — Галя усмехнулась, ощущая, как странное возбуждение заставляет ее тело подрагивать. Сердце колотилось в груди, словно намеревалось выпрыгнуть. Она оставалась на месте только силой воли. — Мужья бьют своих жен, когда не могут найти подходящих слов, а ты решил пойти другим путем. Что будет дальше?

— Причем тут чьи-то мужья и жены? — усмехнулся Легран. Он видел дрожь Висконсии, но не замечал ее, при этом все равно откликался — вибрация возбуждения поднималась из глубины его тела. — Главное, что поцелуй не имел никакого отношения к тебе.

— Как замечательно! — с преувеличенной радостью воскликнула Галина. — Еще не хватало, чтобы меня желал ребенок, — ее взгляд впился в лицо Леграна. Она видела, что эти слова разозлили мужчину. — Я предпочитаю, чтобы меня целовал кто-то более… опытный.

Эруард стиснул зубы. Внутри него бушевал гнев. Молодой человек не понимал, как они снова дошли до этого. Весь разговор с баронессой походил на взлеты и падения. То они говорят спокойно, то обливают друг друга злостью.

Он мог многое сказать, но сдержал себя. Хотя, видят пречистые девы, далось ему это с трудом. Вдохнув и выдохнув, он постарался взять эмоции под контроль. Получалось плохо. В голове снова и снова всплывали ее недавние слова. Он не понимал, почему баронесса назвала его ребенком, но собирался проигнорировать это. Он взрослый человек, его нельзя задеть чем-то настолько глупым. Хотя, стоит признать, слова о том, что Висконсия кого-то хотела, заставили его возненавидеть саму возможность такого события.

— Думаю, нам нужно успокоиться и попробовать еще раз, — примирительно произнес он, надеясь, что баронесса окажется достаточно сознательной, чтобы принять эту ветвь мира.