— Да кто ты такая?

Член пульсировал болью от неудовлетворенности. Яйца будто сжали и вывернули. Зверь рвался овладеть самкой, присвоить ее, но вместо того, чтобы закончить начатое, я отстранился и всмотрелся в миловидное, невинное, на первый взгляд, лицо.

Глаза затуманены. Щеки пылали. Налитые кровью от долгих поцелуев губы были приоткрыты. Девчонка медленно отходила от недавнего оргазма. Удовлетворенно мычала что-то нежное, улыбалась.

Я тряхнул ее, словно пробуждая ото сна.

И вдруг взгляд изменился, стал осмысленным… и растерянным. От томности и расслабленности не осталось и следа. Человечка осмотрела мои обнаженные плечи, голый торс, вздрогнула при виде напряженного члена, и тут в глазах девчонки на миг сверкнула злость.

Я прищурился: она словно тоже спала. Или находилась под чьим-то воздействием. Сейчас же, обнаружив себя подо мной, лежащую с разведенными в стороны ногами, открытую и доступную, казалось, смутилась.

Миг, второй… Секунды капали, а я все решал, как поступить. Закончить начатое или вышвырнуть шлюху из моей спальни.

Девчонка вдруг закричала так отчаянно, что пришлось зажать ей рот. Начала брыкаться, биться, изо всех сил отталкивать меня. Словно это я пришел к ней в комнату, начал лезть под платье, а потом насильно раздел и надругался над ее невинностью.

— Заткни пасть! — прорычал и вдавил в постель. — Разбудишь хоть кого-нибудь, и выпрыгнешь из окна вслед за Хьерой.

Она замолкла. Продолжала упираться мне в плечи, но больше не отталкивала. Сообразительная? Смотрела на меня широко распахнутыми зелеными глазами, которые вмиг наполнились слезами. Ну уж нет, второй раз на подобную уловку не поведусь.

— Это моя комната, дайна. Не надо строить из себя недотрогу, после того как кончила прямо подо мной.

Ее глаза еще сильнее расширились. Отчаянно покраснев, отвернулась и забилась маленькой пташкой в лапах дракона.

— И нет, можешь не бояться, я не лишил тебя девственности, — слова будто хлестали по ее оголенной коже, отчего человечка вздрагивала.

Я больше не сдерживался — не мог. Не после того, как только что сходил с ума от желания, от безудержного влечения, от красоты этой хитрой мерзавки и от скрываемой где-то глубоко под маской невинности страстной натуры. Меня словно обвели вокруг пальца и оставили ни с чем. Но кто это сделал и зачем?

Мой рык заставил девчонку сжаться:

— Кто ты на самом деле?

— Я Мира… — начала она, стоило отнять руку.

— Мне не интересно твое жалкое имя. Из какого ты мира?

— Не понимаю, о чем вы?

Ее детская открытость во взгляде подкупала. Я был невероятно зол, все еще желал ее трахнуть, мой зверь по-прежнему тянулся к девушке. Выл от жажды насладиться ею. Нестерпимо, болезненно… жалко. Я едва сдержался, чтобы не придушить мерзавку.

Чистота и свежесть? Как эту особу можно ассоциировать с этими понятиями? Развратная шлюха, которая готова торговать своим телом ради достижения чьих-то коварных целей!

— Ты слишком хорошо мне подходишь, чтобы быть обычной человечкой, — прорычал я ей в лицо и, отпустив, отстранился.

Гадство! Я подарил ей жизнь. Не смог прикончить, только не ее. Видимо, теперь нам обоим конец. И он неизбежен. Это не просто совместимость, это нечто большее. И от понимания правды становилось паршиво.

Я поднялся с кровати, зашнуровал штаны. Меня распирало от ярости. Зверь никогда не отзывался во время постельных утех. А перепробовал я девиц немало. Страстных и не очень. Опытных и робких. Сгорающих от желания и неподвижных досок, дожидающихся, когда же все закончится.

А эта!..

Вкусно, страстно, необычно, маняще, ярко, великолепно… Не наберется всех слов, чтобы передать всю гамму эмоций и чувств, которые вызвало у меня это, на первый взгляд, невинное создание.

Девушка рывком поднялась. Потянулась за разорванным платьем и, притянув, стыдливо  прикрылась им. Покосилась на дверь, но я зло бросил:

— Уйдешь, когда разрешу.

— Как я здесь оказалась? — голос звенел сдавленной горечью. — Меня чем-то опоили?

— Это тебя нужно спросить. Не надо строить из себя невинность, сама заявилась ко мне и прыгнула в постель.

— Можно мне одеться?

Человечка не поднимала глаз. Стыдилась. Помнила каждое движение, каждый поцелуй и стон… И я помнил, отчего ярость лишь усиливалась.

Не дождавшись ответа, она торопливо надела платье. Стянула края на груди, опустила голову. Ее будто подменили.

— Встань, — приказал, подойдя к ней вплотную. — Посмотри мне в глаза.

Она коротко выдохнула, закусила губу. Вздернула подбородок, вмиг отбросив все стеснение. С такой вряд ли можно договориться. Будет избегать правды, лгать, действовать обманными методами, достигая ведомой только ей цели.

Я положил ладонь на стену, нависая над испуганно сжавшийся девушкой: