Алтарь здесь ничем не напоминал тот, на котором была кровь. Этот выглядел как обтесанный с четырех сторон и увеличенный в размерах брус. Только я знала, что черный с серебристыми прожилками камень наполнен некой силой объединения. Именно его нужно окропить моей девственной кровью, чтобы избавить меня от воздействия отца драконов, а этот мир — от страшной опасности.

Умом я понимала, что секс с тремя мужчинами — ничто, по сравнению в жизнями тысяч или миллионов существ… Казалось, что мне за дело до тех монстров, которые сидели в зале аукциона и роняли слюни, пока я, ничего не подозревая, ласкала себя внизу? Страшные с виду, с жуткими оскалами, они не вызывали сочувствия. Совсем наоборот — уверена, их есть за какие грехи наказать.

Но внутренний голос подкидывал доказательства, что в этом мире живут и обычные люди. Человечки, как снисходительно называли их драконы. И они не заслужили страшной смерти. Наверняка им и так непросто живется в этом жестоком месте, полном магии и кровожадных существ. Нельзя выпускать еще одного — настолько опасного, что его боялись даже собственные дети.

То, что сыновья Осшеанара страшились своего отца, было ясно и без слов. Достаточно видеть выражения лиц, которые менялись от одного его упоминания. Как танцевали под скулами желваки, темнели глаза, сжимались кулаки…

Та еще картина, от вида которой становилось не по себе, но в то же время взгляда не оторвать.

Чудовище нельзя выпускать! Ради этого драконы живут, будто стражи, в этом доме. Холят и лелеют дайну, что помогает в нелегком служении миру и играет роль замка для жуткого существа.

— Повторяй за мной, Мирабель, — услышала глухой голос Эрриана и вздрогнула.

Кажется, дракон произносит эти слова не в первый раз. Но головы поднять я не решилась. Мужчины окружали меня, ввергая в панику одним своим обнаженным видом и напоминая о неминуемом моменте, от которого кровь стыла в жилах. На мне одежды тоже не было. И от этого электризовался каждый нерв.

Отказаться?

Я послушно произнесла слова клятвы, вверяя драконам и свое тело, и свою жизнь. Назад дороги нет. Это подтвердил алтарь, по поверхности которого одна за другой пробежали искры, вторя внутреннему рисунку камня.

Словно невидимый меч рубанул по ткани бытия, рассекая мою жизнь на «до» и «после». Сейчас произойдет то, что навсегда меня изменит. Разрушит или обогатит? А вдруг от стыда я завтра не смогу даже взглянуть на себя в зеркало?

И в то же время предстоящий обряд вызывал чувство томного ожидания. Сердце замирало в предвкушении чего-то столь же невероятного, как и переход в другой мир. Кровь бежала по венам все быстрее, а сердце заходилось в ритме, отдающем шумом в ушах. Даже смотреть на заботливо разложенные перед алтарем подушки было страшно и возбуждающе одновременно.

Картины того, что я проделывала наедине с каждым мужчиной, кружились умопомрачительным калейдоскопом, сводили с ума, наполняли ожиданием первого шага. Слова клятвы, которую я повторяла за Эррианом, стихли, и наступила напряженная тишина. Я сжала пальцы в кулаки и судорожно втянула воздух, от которого мгновенно захмелела.

Сейчас окончательно приняла то, что должно произойти, и потому едва дышала, словно превратившись в один оголенный нерв. Все обрело тысячекратное увеличение. Я кожей ощущала малейшее движение мужчин лишь по колебанию воздуха. Их дыхание воспринимала, как оглушающий набат, а взгляды, обращенные на мое обнаженное тело, казалось, болезненно жгли, оставляя клеймо.

Шорох разорвал гулкую тишину, и я крупно вздрогнула. Тресвен, только что опустившийся на колени, шепнул:

— Не бойся. Мы не причиним тебе боли…

— За себя говори, — резко оборвал его Акзэл, и у меня почти потемнело в глазах.

— Акзэл, — голос Эрриана звенел предупреждением. — Держи себя в руках и помни о том, кто она. Мирабель не одна из твоих шлюх. Скоро она обретет статус нашей истинной пары и…

— И от этого сдохнуть хочется, — почти прорычал рыжий.

Он практически упал передо мной на колени. От неожиданности я отпрянула и облокотилась на Тресвена. Его бархатистая кожа коснулась моей спины, щедро делясь теплом. На плечи тут же легли горячие ладони, поддерживая и успокаивая.

Акзэл, не поднимая глаз, коснулся моих стоп самыми кончиками длинных изящных пальцев, и меня будто пронзило током. Кольнуло внизу живота. Нежные поглаживания Тресвена не доставили такого резкого, наполненного сладкой болью удовольствия, но подарили тепло и расслабление.

Я будто погрузилась в теплую приятную ванну, по поверхности воды которой струился огонь. По телу пробегала дрожь, от ощущения ласк сразу двух совершенно разных мужчин я терялась в реальности.