Все открылось за мгновение. И все рухнуло за миг.

Судорожно втягивая воздух, я ощупывала ухо, где со мной всегда был прощальный подарок матери. Крохотная капелька похожего на аквамарин камня. Магический амулет, спасший жизнь маленькой девочке.

— Бесценная, — шепнула я, вдруг осознав, почему это обращение Тресвена показалось смутно знакомым. Так меня звала мама.

И яркий сон, в котором я постоянно смотрела в зеркальную гладь озера, снова встал перед глазами. Гладкая вода отражала золотого дракона… Драконицу. Меня!

Всхлипнув, я осмотрелась, но в ярком белом свете, заливающем пространство, не увидела ни Тресвена, ни Акзэла. Лишь он шел ко мне. Неумолимый в безмерной ненависти. Жестокий в желании подчинить себе все живое. Беспощадный в неукротимой жажде крови.

Тот, кто лишил меня родителей, родного мира и будущего. Подрезал крылья и заставил жить человеком. Кто нашел меня при помощи Тео и вынудил служить себе. Тот, кто воспользовался, наверное, последней драконицей, чтобы сломить своих сыновей и вырваться на свободу. 

— Осшеанар, — сгорая от ярости, процедила я.

— Истинная, — хищно ухмыльнулся он.

Глава 26. Тресвен

Я словно ослеп. Но в таком случае должен был видеть густую тьму, а не льющийся со всех сторон свет. Стоял, опасаясь сделать хоть малейшее движение. Вдруг это ловушка? Что, если от одного неосторожного шага можно провалиться в пропасть и не выжить? И крылья не помогут. Казалось, они сейчас бесполезны.

Звон нарастал. Звук словно стал материальным, пронизывал своей вибрацией каждую клеточку тела. Я положил ладонь на голову, проверил живот, бедро — все на месте.

— Мира… — коснулся слуха смутно знакомый голос.

Я повел головой и словно прозрел. Поединок! Мы сражались, Акзэл отлетел к стене, а потом разум полностью заволокло пеленой, будто… Не может быть!

Пришлось приложить немало усилий, чтобы нащупать свою же магию. Я сосредоточился. Странный способ воздействия — мое обычно точечное, и не похоже на густое полотно из сильно уплотненной дымки.

Прикрыв глаза, я обратился к магии. Коснулся ее невидимыми руками, сжал в кулак и резко потянул на себя, снимая воздействие сразу со всех.

Проморгался. От резкой смены окружающего меня мира не сразу удалось сфокусировать зрение на чем-то одном. Лишь обреченный шепот Акзэла помог справиться быстрее.

— Мира…

— Все хорошо, — подался я к нему и помог встать, — Она… А где она?

Брат смотрел перед собой, словно до сих пор не видел. Я же вертел головой, не находя в достаточно пустом помещении нашу дайну. Собрался пойти за ней в коридор, но Акзэл сжал мою руку.

— Ее здесь нет.

— Знаю. Наверное, испугалась, и убежала. Сейчас я ее найду.

— Ее с нами нет! — проревел брат, глядя на меня покрытыми белой пеленой зрачками. — Я ее не чувствую.

— Чушь! — покачал я головой и все же вырвался.

Выбежал в коридор. Ринулся к холлу, затем в сад, на второй этаж. Вспомнил недавнее происшествие с вейлом, которое принял за очередной ее кошмар, и бросился к окну. Не поверил своим глазам. Потому выбрался за пределы дома и обошел его кругом. Вернулся и проверил все этажи. Заглянул в подвальные помещения. Ни один уголок не остался без внимания, не говоря уже о шкафах, нишах и чуланах.

— Такого не может быть, — не сдавался я и решил начать заново.

Подумал, вдруг Мирабель осталась в тренировочном зале и попросту спряталась. Рванул туда, но обнаружил лишь брата, бездушной куклой сидящего на полу. Ноги вытянуты. Руки лежали на коленях. Глаза устремлены на ладони.

— Акзэл?

— Помнишь, Мира говорила, что как за глухой стеной?

— Ты это о чем? — не понял я и двинулся к нему.

Встал на расстоянии одного шага, заподозрив очередную идиотскую игру. Последние дни брат сильно раздражал. Я старался мириться с его ночными поползновениями к дайне, сдерживал себя от несвойственных мне выпадов, ведь обычно его ставил на место Эрриан. Но сегодня дал слабину. Ревность вперемешку с горечью сложных отношений с моей Парой превратилась в гремучую смесь из неподконтрольной ярости. Сейчас сложно признаться даже себе, но в момент, когда в последний раз приставил к его горлу меч, я захотел убить брата. Быстро и беспощадно.

Он поднял голову. Посмотрел так обреченно, будто потерял связь со своим зверем и не мог восстановить ее. Словно уже тысячу раз пытался взлететь и постоянно падал. Набил ушибов. Боролся до потери пульса. И теперь, окончательно утратив веру, впал в отчаяние.

Сдался. Но отчего так быстро?

— Мирабель говорила, что перестала чувствовать Эрриана. Я понял, что она имела в виду. Как только содрогнулись стены дома, ее словно выдернули из нашего мира в другой.

— Нет, — поморщился я, не желая его слушать.

— А отсюда открыт путь лишь в одно место.