— Конечно же — нет… до вечера я нашел бы кормилицу и забрал мальчика к себе, ведь он же… мой! А после ваших слов это будет выглядеть совсем иначе, чем если бы я просто притащил домой найденыша… вы же не знаете мою Супругу… она очень ревнива, хотя безумно любит детей!

У Кати просто гора спала с плеч, а вместе с тем вдруг накатила непонятная слабость. Девушка отступила назад, стараясь поскорее найти опору у стены и почувствовала, как ее поддержали крепкие руки «тирана».

— Пожалуй, тебе лучше вернуться в дом!

— Скажи, ты… ты передал письмо?

— И даже привез ответ…

— Веймар!

От избытка чувств Катя едва не схватила Тирана в объятия, но вовремя остановилась, однако от барона не укрылся счастливый блеск ее глаз, ее полуоткрытый в радостном изумлении ротик, ее маленькие руки, что почти легли на его грудь… Хорошо, что Волк сейчас спал… Иначе совладать с Ним сейчас было бы очень трудно.

Больше всего на свете Веймару сейчас хотелось схватит ее в охапку и утащить в свою комнату. И Зверь тут был уже совсем не причем… Но Катя, словно опомнившись, стояла теперь немного отчужденная и растерянная, люди вокруг расходились по своим делам, с любопытством поглядывая на Хозяина и будущую Хозяйку.

— Что случилось? Если вам нужно высказаться, лучше сделать это в замке, я уделю вам некоторое время, Леди… нечего устраивать сцен на глазах у наших слуг!

— Мы же, вроде бы, перешли на «ты»!

Катя вздернула подбородок и смело заглянула с холодные серые глаза барона.

— Воистину так! — голос Веймара потеплел, да он вовсе и не желал разговаривать с ней так сухо, но тогда… если она еще хоть раз ему улыбнется, он точно утащит ее к себе и уложит в постель, а Катарина к еще к этому не готова, она станет кричать, плакать, вырываться… гр-р-р… потом проснется Волк и сейчас же вступится за Хозяйку… Зверь не позволит взять ее силой… а, значит, придется еще подождать… Проклятье!

Катя развернулась и решительно направилась к замку. Веймар сам открыл перед ней обитую железными пластинами дверь.

— Вы еще не завтракали, Леди?

— А вам не кажется, что уже время обеда?

— Значит, встретимся в Зале, как и вчера.

— Немедленно отдайте мне письмо из дома и расскажите о моих родителях, вы видели их лично? Как они? Что сказала мама, она поверила, что у меня все хорошо?

— Ваши родные плакали от счастья, узнав о том, как удачно вы устроились. В замке и с богатым мужем… Они надеются, что мы подарим им много здоровых, красивых внуков! И как можно скорее.

— Вы просто невозможный человек! Вы… вы только что обещали утопить ребенка!

— Это была военная хитрость! Уверяю вас, Катарина, до вечера бы щенка непременно кто-нибудь забрал!

— А, если нет? Его бросили бы в реку по вашему приказу? Да или нет, скажите, Веймар?

— «Эти женщины порой так бестолковы! И слышат только себя… Если бы они не были столь желанны… к ним не нужно было бы даже приближаться, ведь чаще всего от них одна суета и глупые слезы… вот и сейчас у этой девицы глаза на мокром месте… хорошо, что Волк спит, а то кинулся бы опять успокаивать, облизывать ее пальчики… а, впрочем, я бы и сам это мог… даже прямо сейчас!»

Веймар протянул руку и коснулся ее шеи чуть ниже розовой мочки уха, а потом скользнул ниже по нежной, молочного цвета коже. Катя вздрогнула и от удивления раскрыла губы, и тогда Веймар, наклонившись, быстро прикоснулся к ним, даже успев чуть-чуть лизнуть верхнюю… это было так сладко… вишни… спелые сочные вишни, сочащиеся соком… розовые бутоны… аромат летних цветочных лугов, над которыми жужжат пчелы…

Волк смачно зевнул и выгнул спину, окончательно просыпаясь… Веймар отпрянул от Кати и кинулся прочь в глубину коридора, что вел к лестнице на второй этаж.

— «Это… это… это просто какой-то немыслимый разврат!» — Катя прижала к губам середину ладошки, сердце стучало, кажется, на всю огромную прихожую.

— Госпожа! Вы такая умница, мы все просто преклоняемся перед вашим мудрым решением! Мы все беспокоились о младенце, Господин был так зол, что вполне мог бросить его в реку!

— Глупости! Веймар никогда бы этого не сделал! Он просто хотел разбудить в людях совесть… такими варварскими методами! «И с какой это радости я стала его защищать? Подумаешь, чмокнул разочек невестушку… но зато ка-ак… А потом сбежал, словно…»

Катя была не особенно осведомлена в вопросах мужской физиологии, но кое-что к двадцати пяти годам должна была знать. «Интересно, теперь, когда у него вроде бы есть невеста, он будет ездить в свои городские бордели? Церемония наша… тьфу на нее… назначена через месяц или… ммм, как же он сказал — через полтора месяца, а, значит, до нее придется обходиться… ну, как-то же мужчины обходятся… солдаты… путешественники…»

Катя даже покраснела от раздумий на подобные темы.