— На твоем месте я бы так и сделала, — сказала я, уже понимая, что черта с два уговорю случайного знакомца свернуть с ложной тропки, на которой он оставался. — Там, куда ты идешь, — болото. Честное слово!

— Кто ж нечисти на слово верит? — усмехнулся он и потянул коня прямо туда.

— Нет… Все-таки Иванушка-дурачок, хоть и симпатичный, — проворчала я себе под нос, разворачиваясь. Впрочем, кто сказал, что дурак не может быть красавчиком?

Громкое «хлюп!» и приглушенная ругань, то и дело перемежающаяся бульканьем, подтвердили мою правоту несколько секунд спустя. Но меня это не обрадовало. Подхватив основательно замызганный и обтрепавшийся подол сарафана, я побежала по тропинке обратно.

Достаточно было раздвинуть кусты, чтобы понять, что еще пара минут, и один гость до избушки на курьих ножках не дойдет никогда. Мужчина, рассердившись на назойливую нечисть, похоже, шагал довольно размашисто. И так же размашисто ухнул сразу с головой, судя по облепившим лицо мокрым прядям.

Каким-то чудом ему удалось поначалу немного выкарабкаться. Но успех явно был временным, потому что он медленно, но верно с каждым движением погружался обратно. Рядом испуганно ржал его конь, вместе с упрямым хозяином угодивший в топь и уже завязший по самую грудь. Бедолага мотал головой, дергался, но ни выбраться, ни освободиться не мог.

«И мне его не вытащить! — мгновенно осознала я. — Он куда тяжелее меня. Сил не хватит! Это не собака и даже не коза какая-нибудь. Настоящий конь богатырский».

Матерясь сквозь зубы, я лихорадочно озиралась в поисках хоть какой-нибудь идеи, но на глаза попадались только все новые островки предательской травы: мы, похоже, с самого начала шли по болоту и даже не подозревали об этом.

На ближайшую кочку выскочила бородавчатая лягушка и посмотрела на меня большими янтарными глазами.

— Что смотришь? — буркнула я. — Помогай давай.

— Не, — вдруг отозвалась чертова жаба. — Ты не царевич.

И сиганула обратно в болото. Пока я соображала, что за бредовые галлюцинации меня посетили, от бедного коняги на поверхности осталась только голова. Как, впрочем, и от его дурака-хозяина.

— Ау! Нечисть лесная! Друга моего верного не губи! — крикнул вдруг мужик, о котором я чуть не забыла.

— Кто еще его губит! — обозлилась я и снова завертела головой по сторонам в поисках хоть какого-то шанса на спасение.

«Дурдом на выезде! Зубастые гуси! Летучие метлы! Говорящие коты и лягушки! — ругалась сквозь зубы я. — Рыбы, и те болтливые! И хоть бы кто полезное что сказал! Кста-а-ати!»

Я прекратила озираться, как попавшая в мышеловку мышь, и постаралась сосредоточиться.

— По щучьему велению, по моему хотению — окажись ты рядом со мной на твердой земле!

Вы когда-нибудь слышали, как визжат кони? Я тоже до того момента не имела подобного опыта. Уши, скажу я вам, закладывает на раз. Особенно если этот звук бьет прямо по ним, а рядом колотит копытами во все стороны бешеная зверюга высотой два метра в холке. Видимо, в момент пожелания я смотрела именно на коня, его и вытащила. И как коняга не прибил свою спасительницу раньше, чем сообразил, что уже не тонет, до сих пор не понимаю.

— Тихо, тихо, — залопотала я, всем своим весом повисая на грязной узде.

И тут с болота донеслось тихое «бульк», и все стихло. «Оглохла?» — пронеслась в голове бредовая мысль.

Закинув поводья на куст, я несколько раз хлопнула в ладоши, с облегчением убедившись, что предположение не соответствует действительности: «Не… Все в порядке. Всего лишь мужика утопила…»

— Эй, мужик! — Я уставилась на опустевший омут, на поверхности которого то и дело лопались большие пузыри. — Тьфу ты черт! По щучьему велению, по моему хотению — окажись рядом со мной владелец этого коня!

Что-то тихо щелкнуло, и на свободном пятачке спиной ко мне появился некто в одеянии, богато расшитом золотом.

«Это еще что?! — ошалела я. — Конь в угоне числится, что ли?!»

На боку у новоприбывшего красовался здоровенный меч. А стою рядом с явно краденым конем. Неудивительно, что я резво затопала ногами:

— По щучьему велению! По моему хотению! Вернись, хозяин коня, туда, откуда появился!

Богатей, слава всем богам, особенно рыбьим, исчез, и я снова топнула по основательно утрамбованной конем и моими непотребными попытками колдовать траве.

— По щучьему велению, по моему хотению, окажись рядом со мной тот, кто меня сегодня днем кашей накормил!

На этот раз осечки не было. Воин, хрипя и кашляя гнилой водой, повалился на траву. Кое-как я перевернула его на бок, пытаясь помочь, но не тут-то было. Глаза его закатились, вдохи булькали так, что слышала даже я. А конь так и вовсе косил бешеным глазом, явно отказываясь признавать в содрогающемся вонючем чудище не только хозяина, но и вообще человека.

Что велеть щучьим хотением, я не представляла: с моим дурным везением утопленник с одинаковым успехом мог выплюнуть как воду из легких, так и сами легкие.