На импровизированном столе тут же появились вчерашняя полотняная салфетка и куски мяса с хлебом. Я выложила туда прихваченные из избушки пирожки, огурцы с помидорами и маленький узелок с солью.

— Царский пир, — усмехнулся Илья, ловко порезав овощи большим ножом и круто присолив дольки.

— Так уж и царский, — хмыкнула я.

— А чем плох? Главное же не еда, а компания.

— Тоже верно, — согласилась я. — А дома у тебя какая компания?

— Всякий раз по-разному. Когда отец с матушкой. Когда сам с собой. А когда и братья с племяшками заглядывали. Я свой терем давно поставил. А хозяйку не привел. Вот так и было.

— А когда приведешь, как будет?

— А как хозяйка решит, так и будет, — подмигнул богатырь, смачно хрустнув огурцом.

— А чем ты вообще дома занимаешься? — спросила я, укладывая ломтик помидора на половинку пирожка.

— По большей части дурью маялся. — По лицу Ильи скользнула мимолетная тень. — Все что-то кому-то доказать пытался, хотя доказательств никто не требовал. Теперь умнее буду.

Я не стала вдаваться в подробности. Какое-то время мы просто болтали обо всем и ни о чем. Я расспрашивала о жизни в Муроме, о людях, которые там живут, об их занятиях и привычках. Илья отвечал охотно. Чувствовалось, что ему нечего скрывать. Только когда речь заходила о его семье, он слегка смурнел. Я списывала это на сложные отношения и не настаивала. Не зря же он когда-то умотал из дома аж в Русское княжество.

Мимоходом я выяснила и то, что ведьмы-травницы у берендеев в большом почете, и занятие мне найдется получше, чем коровам хвосты крутить или бездельничать в тереме. Чем дольше мы говорили, тем больше мне нравилась эта незнакомая страна. Илья рассказывал о родине с такой любовью, что я почти воочию видела высокие резные шпили домов, светлые рощи и бескрайние поля.

Немного рассказала я и о мире, в котором выросла. Богатырь удивленно прищелкивал языком, слушая про огромные города и самолеты. И в конце концов выдал:

— Не хотел бы я там жить.

— Почему? — удивилась я.

Даже слегка обиделась. Специально же думала, о чем рассказывать, обходя всякие нелицеприятные детали.

— Там человек человека не видит. Все бегут, летят, торопятся. Шутка ли, столько всего построить да потом еще и управить все это… В небо глянуть некогда. А жить когда? Когда любушке улыбнуться? Сынка по головушке огладить? На рассвет обернуться?

— А ты, значит, романтик.

— Кто? — не понял Илья.

Кое-как я объяснила ему, что имела в виду, и мы вместе посмеялись над моими неуклюжими попытками. А потом на берегу лесной заводи воцарилась тишина. Но даже молчать рядом с ним оказалось комфортно.

— А ты совсем у Бабы-яги остаться решила? — спросил вдруг Илья после долгого молчания.

— Еще чего не хватало, — фыркнула я, не до конца вынырнув из собственных мыслей. — Уйду, конечно.

— И когда? — продолжал допытываться богатырь.

— Как только пойму, куда идти, — буркнула я.

— А со мной пойдешь?

— С тобой… — эхом повторила я.

— Со мной, — подтвердил он и протянул мне руку раскрытой ладонью вверх. — Люба ты мне.

Пальцы дрогнули, будто сами собой, но я остановила неосознанное движение. Готова ли я действительно вот так, с бухты-барахты, уйти неизвестно куда с едва знакомым мужчиной? Да, он мне, бесспорно, нравился. Но и мой бывший муж мне когда-то нравился. И это не помешало ему превратиться в полного мудака, едва в паспорте появился штамп.

— Не глянулся я тебе? — помрачнел Илья, убрав руку.

— Глянулся, — призналась я и умолкла, не зная, как объяснить свои сомнения.

— Так пошли со мной. — Он одним кошачьим движением скользнул в сторону и замер на корточках прямо передо мной. — Помогу дом справить, на ноги встать. Коли поймешь, что не люб тебе, — отпущу. Неволить тебя не стану. Слово даю. Ну а коли со мной останешься, никогда не обижу, от любой напасти закрою…

— Звезду с неба достанешь и подаришь, — криво улыбнулась я.

— Коли нужна тебе звезда, так достану, — тряхнул непослушными кудрями Илья.

— Не достанешь. Не достать их. Это ж не камни цветные, гвоздями к небу прибитые.

— Уж не знаю, чем прибитые, а иногда падают. У князя киевского есть такая. Сам видел, как падала. Много бед наделала, а как подошли — железка невеликая да невзрачная. На что она тебе, не ведаю, но…

— Не нужна мне звезда, — махнула рукой я. — Просто не могу я сейчас решать. Есть у меня тут еще дело. Его закончить надо. А уж потом дальше думать.

— Яга службу затребовала? — понимающе кивнул богатырь. — И не отпускает, пока не выполнишь?

— Ну, можно и так сказать, — не стала вдаваться в подробности я.

— Так ты поделись. Может, вдвоем-то оно полегче будет. Кабы ты мне не помогла, я бы за службой Яги до сих пор вокруг частокола бродил. Глядишь, и я тебе помогу.