Зал в одно мгновение наполнился скандирующими выкриками практически каждого, кто здесь находился. От столь дружной слаженности совершенно незнакомых мне людей, почему-то стало как-то не по себе. А уж от их количества, так и подавно. А если бы Дагнар произнес совершенно другую речь, и вся это средневековая братия кричала бы сейчас не "Восславься!", а "Самозванку на костер!"?..

Не знаю, почему, но я невольно скосила глаза в сторону Гриэль, когда тоже попыталась подключиться к всеобщему ажиотажу и что-то сделать в духе творящегося вокруг "безумия". Тоже что-то промямлить под всеобщие выкрики или поднять, как и большинство сидящих за столами, вроде как свой золотой кубок. Тот, что стоял передо мной вместе с остальной посудой из моих персональных столовых приборов. Пока еще пустых. Правда, в кубок мне моментально что-то плеснул возникший из ниоткуда местный служка или официант. Я даже не успела понять, когда и как это произошло. Как говорится, не успела моргнуть глазом. Зато не смогла не заметить, как вела себя в этот момент герцогиня Сеугская. Какой поверхностной, едва не брезгливой улыбкой исказились ее красивые губы, и как она выкрикнула "Восславься!", будто выплюнула из себя ядовитую издевку.

Слава богу, длилась окружающая вакханалия недолго. Буквально через несколько секунд Дагнар едва заметно кому-то кивнул и еще через пару мгновений к дружному хору голосов подключились заливистые аккорды местной "джаз-банды". Точнее, менестрелей, вооруженных совершенно неизвестными мне музыкальными инструментами, из недр которых полилась вполне себе недурственная музыка, перещеголявшая по содержанию даже самые убойные хиты Хелависы[1] (не говоря уже про въевшуюся на днях в голову песенку Лютика из "Ведьмака").

— Ваше Величество. Позвольте представить вам мою любимую и самую преданную императорскому дому Теоросса сестру — Гриэль Сеугскую. Ей не терпелось быть вам представленной, как и познакомиться с вами поближе на правах будущей ближайшей родственницы и сестры, коих у вас никогда не было.

Ну вот, началось. Надеюсь, меня не станут расспрашивать о моих дальних родственниках, и с кем еще я тут имею кровные связи. Там дяди, тети; троюродные кузины, племянники и внучатые племянницы. Если вспомнить давно забытые уроки по истории из общей школьной программы, наши европейские короли просто обожали друг с другом родниться. Не хватало мне попасть впросак, если окажется, что и Иллария является какой-нибудь семиюродной кузиной тому же Дагнару и его высокомерной сестричке.

— Не передать словами, как сильно, Ваше Величество! У меня ведь тоже никогда не было родных сестер. Зато боги не обделили меня двумя прекрасными и очень любящими братьями.

Надеюсь, слово "любящие" имеют не тот контекст, о котором я только что подумала? По крайней мере, я хотя бы не стала зацикливаться на надменном поведении Гриэль. Будто это она, а не я главный гвоздь программы.

— Так вас еще и трое’? — черт! Я же вроде еще не пила. Но прикусить язык себе все- таки не успела. Особенно, когда по реакции этой парочки поняла, что сморозила что-то не к месту.

Да и поспешная попытка исправить свой косяк, вообще не увенчалась должным успехом, если не наоборот.

— Эм-м… А где, кстати, третий? Тоже здесь сейчас во дворце? Или остался в… в Теороссе?

Черт-черт-черт! Надо срочно заткнуться. Тайра же меня предупреждала!

Вон и Дагнар со своей сестренкой, как по одной команде, дружно помрачнели и теперь поглядывали на меня, словно на умалишенную и прокаженную — в одном флаконе. Или типичную кликушу в момент психического обострения.

— Да, Иллария. Он остался в Теороссе, в нашем императорском склепе — в крипте дворцового храма. Там, где и находился последние лета после своей загадочной и явно насильственной кончины. — даже голос Дагнара ощутимо осип и понизился, не говоря уже о плохо скрытом эмоциональном напряжении говорившего.

— Оу! Какая… (как я еще не ляпнула "печалька"?) неприятность. — это все, что я смогла из себя выдавить, поспешно отворачиваясь от потемневшего лица мужчины и тут же делая спасительные глотки из кубка. Как будто это и вправду меня могло спасти от неловкой ситуации, которую я сама же и сотворила.

Хотя меньше всего я ожидала услышать сейчас подоспевшую ко мне на выручку Гриэль.

— О красоте Илларии Мудрейшей слагают легенды по всему Шайгару! Так что сегодня для меня стало великой честью — убедиться в этом воочию. — она специально повысила голос, когда нарочито торжественным голосом выказывала мне свое неискреннее восхищение. Не забыв под конец вставить болезненную шпильку в таком же пафосном репертуаре. — Какая жалость, что я не имею той же исключительной возможности лицезреть в действии ту редчайшую магию, коей вы, по тем же преданиям, обладаете с самого своего рождения, Ваше Величество!

— Вы очень любезны… миледи Гриэль! — надеюсь, мой встроенный переводчик выдал мне правильное слово?