Так что, когда меня закрутило в поднявшийся буквально из воздуха стремительный смерч из черных клубов дыма, выпущенного Крушем с помощью его магического капюшона и хвоста, я почти не думал ни о возможных последствиях, ни о том, что могло со мной случиться в момент подобного "прыжка". Страхов я тоже почти никаких не испытывал. Может лишь легкое и явно запоздалое волнение. Но я настолько был сейчас взбешен, пребывая в такой непомерной ярости, что переживать о каких-то сомнительных последствиях во время едва заметного передвижения в пространстве, было бы просто нелепо и смешно.

Правда, по последовавшим сразу ощущениям, я уже не испытывал того едва контролируемого рвения, с которым намеревался вцепиться в смертельную схватку с тем, кто посмел замахнуться на то, что ему не принадлежало. Мне реально почудилось, будто меня не просто затягивает в вибрирующий воздух, как через мелкое сито, но и одновременно разрывает на мельчайшие кусочки или частички. Хотя длилось это безумие совсем недолго, где-то секунды две, максимум три, закончившись впоследствии диким головокружением, подрубающей слабостью во всем теле и выворачивающими наизнанку спазмами жуткой тошноты.

Не держись я все это время за кольцо ошейника Круша, наверное бы растянулся на земле бездыханным телом в тот момент, когда снова ощутил под ногами твердую опору. Не говоря уже о вероятности полной потери сознания. Но я каким-то немыслимым чудом устоял не только на ногах, но и избежал глубокого обморока. Пусть на осмысление произошедшего у меня и ушло приличное количество времени. Да и утробное рычание зверя, можно сказать, частично привело меня в чувства.

Я удивленно вскинул голову, до этого пытаясь кое-как отдышаться и не проблеваться свадебным ужином, и наконец-то начал осматривать окружающую нас местность с пока еще неизвестной мне обстановкой.

— К-куда… ты меня… занес, Круш? — я и сам не понял, почему задал вслух данный вопрос зверю, который не умел разговаривать на человеческом языке, хотя и понимал многое, что ему говорили. — Где… где Иллария?

Собственного голоса, к слову, я тоже не узнал. Сейчас он походил на пропадающий от слова к слову сиплый хрип, но с чутким слухом Круша, я мог говорить даже едва слышным шепотом.

Монстр опять зарокотал и опять не громче мурлыкающего кота, потом прицокнул языком о зубы и дернул головой в сторону обступивших нас со всех сторон ночных деревьев какого-то очень густого и почти черного из-за плотной темени леса. Хотя по не такому уж и холодному воздуху я мог определить, что мы все-таки находимся где-то в Ардоре, а не южнее и не северней.

— Куда нам дальше идти? Показывай путь…

 Я догадался, что Круш специально выбрал данное место переноса, чтобы получить небольшое преимущество перед похитителями, тем более, что он всю жизнь ориентировался в темноте и проползти- прократься невидимой (хоть и очень большой тенью) для него не составляло в таких случаях никакого особого труда. И когда он, пригнувшись к земле, начал ползти в определенную сторону, втягивая огромными ноздрями воздух и издавая едва слышное вибрирующее рычание-стрекотание, я понял, что ему лучше не мешать и стараться следовать за ним так же бесшумно и осторожно, как это делал сам зверь.

Не успели мы пройти и пяти ярдов, как меж деревьев и густых кустарников наконец-то проступил желтый свет, который с каждым нашим шагом становился все ярче и четче, теперь уже освещая нам путь и притягивая к себе, будто пламя свечи глупых мотыльков.

А потом я услышал едва знакомый мужской голос что-то монотонно говорящий на незнакомом мне языке. Возможно, на древнем ардоском, хотя, кто его знает на самом деле?

— Круш… — я резко схватил зверя за загривок и приблизился к его огромной голове к тому месту, где у него находились очень чуткие уши, понизив свой голос до минимума. — Когда доползешь до деревьев, остановись и жди. А я зайду с другой стороны, с тыла. Дождешься, когда я первый нападу. Не думаю, что они будут ждать твоего появления. Если что-то пойдет не так, я тебя позову. Надеюсь, ты хоть что-нибудь понял из того, что я только что тебе сказал.

Не представляю, насколько хорошо понимал человеческий язык этот своенравный, но при этом более чем сообразительный и умный монстр, разве что другого выхода у меня все равно не было. К тому же он отреагировал на озвученный мною план действий тихим рыком — то ли одобрительным, то ли, наоборот, неодобрительным, но более ничего в ответ не сделал и не произнес. Единственное, подполз еще на два-три ярда к тем деревьям, которые являлись своего рода границей, за которой находился источник света и пока еще неизвестное нам количество людей. После чего лег на землю животом и принял выжидающую позу, сливаясь своей зеленоватой шерстью с окружающей локацией.