— Отведите меня к Ромиару, — обратилась я к такому же радушному слуге, ни на миг не изменившимся за все время ожидания, пока мы тут с парнем болтали.

— Как прикажете, но сначала я должен показать вам покои и узнать у него…

— Духи Фадрагоса!

Я взбежала по ступеням, проскочила мимо слуги и влетела в просторный холл. Крутанулась, высматривая пути, которые могли бы вести к рогатой скотине. Увидела лишь лестницу, ведущую на второй этаж. Арки на первом этаже, в разных сторонах, не говорили мне вообще ни о чем.

Указывая на лестницу, обернулась к застывшему на пороге старому эльфу и спросила:

— Он там?

— Да, госпожа, — покорно ответил он. — Вторая дверь по правой стороне.

Прежде чем сорваться к подлому шан’ниэрду, отступила, выглядывая кусок дорожки за плечом слуги. Мой кошмар стоял там же и не думал исчезать: закрыв глаза и опустив руки, тер большими пальцами другие пальцы — так делают, когда молятся за кого-то, не имея привычки расшибать лоб.

Чертов Ромиар! Он или бестолочь, который не понимает, что натворил, или эгоистичный урод, которому плевать на всех, кроме себя!

Я быстро отыскала нужную дверь и рванула на себя. Вбежав внутрь, мгновенно отыскала взглядом Ромиара. Он сидел за столом, расположенном в центре роскошной комнаты, и рассматривал какие-то крохотные свитки. Медленно поднял голову; белые пряди упали на серые щеки, темные губы превратились в тонкую нить, а желтые глаза — в щели, переполненные злобой.

Он молчал и не двигался; я стискивала кулаки и подбирала в мыслях самые приличные слова, которые могла бы использовать в этом разговоре. Тишину нарушил щелчок двери, закрывшейся за спиной, — будто сорвал последние капли терпения.

— Подонок! — выкрикнула я и бросилась к столу.

Ладони обожгло от удара о столешницу. Подставки и статуэтки задрожали, зазвенели, что-то укатилось на край и упало. Ромиар откинулся на высокую спинку кресла и виновато развел руками. И может быть, я бы поумерила гнев, но рогатый ублюдок вдобавок улыбнулся.

Тварь! Со взрывом в висках я швырнула в стену какой-то яркий цилиндр, попавшийся под руку.

— Не порть вещи! — прикрикнул Роми, упираясь в подлокотники. — Я тщательно отбирал каждую, терпел купцов в своем доме не для того, чтобы…

— Вот чем ты занимался, пока я там едва не подохла! — Горло резануло; комната расплылась, покрываясь мраком. Я стянула волосы и, запрокинув голову, зажмурилась.

— А что я должен был делать? Ты ушла Луной. Исчезла! Я должен был поверить, что ты вернешься, потому что обещала? От васовергов живой вернуться, руководствуясь одним обещанием?!

— И я вернулась! — уставившись в бесстыжие глаза, указала на себя. Ткнув на него пальцем, заговорила тише: — А ты все развалил. Все, что я там пережила у них, пошло тебе под хвост. Идиот недоверчивый! Думаешь, я не обратила внимание на твои выверты, которые приходилось терпеть всю дорогу сюда? Ты ждал его! — громко прошептала, бросая взгляд на окно. — Ждал, что он догонит нас. Останавливался там, где опаснее, и гнал дальше, когда можно было отдохнуть. Я все это видела, просто причины понять не могла.

И, едва не выплюнув очередное оскорбление, рассмеялась. Он ли идиот, если при всей моей наблюдательности все равно провел меня?

— Он с нами не пойдет. — Я скрестила руки на груди.

Улыбка со смазливого личика Ромиара сползла мигом. Он поерзал в кресле и заявил:

— Пойдет.

— У нас нет мест.

— И ты отправишь его обратно? — Он вскинул бровь и усмехнулся.

— Что в этом такого? — Я пожала плечами и, завидев полки с бокалами и напитками, направилась к ним. — Хоть кто-то же из нас двоих должен подумать о простом деревенском парне, наверняка не умеющем даже меч в руках держать. Хоть у кого-то из нас должны быть и трезвый ум, и совесть, и ответственность, и, в конце концов, элементарная жалость. Ты ведь даже не сообразил о том, что у него вся жизнь впереди. Свадьба на носу… То есть ритуал связи сердец. Между прочим, к твоему сведению, если ты вдруг упустил, — вдохнула глубоко и выпалила: — с любимой девушкой они ждут ребенка. Ты не знал? Наверное, не знал, иначе бы он не появился сегодня тут. Ведь после рождения малыша начнутся бытовые хлопоты. У меня, знаешь, бабушка до самой старости в деревне жила. Это ведь совсем не город, где у тебя… — Мотнула головой, возвращаясь к основной мысли. — Ты совсем не подумал о нем? О них.

Наступило молчание. Бокал охладил ладонь. Графины с винами, наливками и настойками, украшенные разными причудливыми узорами, затрудняли выбор. Откупоривая то один, то другой, я принюхивалась к содержимому.

Ромиар так и не ответил, будто ему в самом деле было стыдно за свой поступок. Странно. Я была уверена, что он только и ждет возможность для того, чтобы оборвать мой выговор и выставить меня во всем виноватой.