— Женщина, у меня третье по величине войско в Васгоре. И оно приносит мне добычу. В моем тайнике множество сундуков, и все они ломятся от украшений, драгоценностей и тканей. Вы любите такое. Разные цепочки, перстни, браслеты. За крепких сыновей я отдам тебе все это богатство!

— С чего ты решил, что мне нужны драгоценности? — я изогнула бровь и вытянулась, приближаясь своим лицом к его. Хотелось ближе видеть наглые глаза.

— Все женщины любят их. — Он подался навстречу, кажется, посчитав, что сумел-таки подкупить меня.

— Ошибаешься, — прошептала я. — Я уже отказалась от таких богатств.

— Кто предлагал тебе их?

— Другой мужчина, считающий, видимо, что драгоценности могут удержать любую женщину рядом.

Дарок хмыкнул, но не отступил.

— Тогда я отдам тебе дом. Ты будешь жить в нем, пока будешь вынашивать моих сыновей. Он огромный, Асфи, — с восхищением произнес, будто говорил о своем ядовитом драконе. — Больше чем тот, в котором ты бывала. Стоит на северной вершине Васгора, где часто дуют прохладные ветра. Окна выходят на восток, и из них можно наблюдать каждое рождение Солнца.

— Зачем мне дом в Васгоре?

— Не нужен? — Кустистые брови приподнялись.

— Фадрагос — мой дом, — само собой сорвалось с губ.

— Фадрагос не укроет тебя от напастей с Шиллиар. Каждому разумному существу нужна хоть какая-то крыша над головой, а я предлагаю тебе один из лучших домов Васгора.

— Я способна самостоятельно найти для себя клетку. Какой бы огромный дом ты мне ни предлагал, знай, не так давно я отказалась от самого большого дома. Он был настолько огромным, что ты не получишь такого, даже соединив все свои дома.

Дарок прищурился, прижал меня к себе теснее, вынуждая отклоняться.

— Кто ты, Асфи?

— Какая разница?

— Ты бывшая любовница одного из правителей?

— Может быть.

— Не смейся надо мной, — сказал с угрозой в голосе. — Шан’ниэрды не берут в любовницы человечек.

Я исключение… Волтуар был совсем не таким, как этот увалень. От Дарока исходил не только смрад — помесь пота, нестиранной одежды, немытой плоти, — но и жар, как от печки. Это все раздражало. Его настырность, смрад, жар, сила… Все!

Не дождавшись от меня ответа, он спросил:

— Почему ты от всего отказалась?

Я повела плечами.

— Есть вещи поважнее.

— Какие?

— Любовь. — Ком поднялся к горлу, а невидимая сила вновь скрутила грудь.

Дарок нахмурился сильнее. Клык показался из-под мясистой губы.

— Разочарован? — догадалась я. И заодно порадовалась. Может, разглядит во мне слабость?

— Удивлен.

— Почему? Я… не для этого? — повторить вслух слова, сказанные Кейелом, запросто не получалось. Они царапали горло, кололи сердце. — Не для любви?

— Не знаю, женщина. Я в ней не разбираюсь, — без воодушевления ответил Дарок и даже ослабил объятия. Но быстро спохватился и серьезным тоном проговорил: — Я любил своих стариков, люблю своих братьев и обещаю, что полюблю наших сыновей, если они станут сильными и присоединятся ко мне.

Ах, да… Улыбка расползлась на моем лице против воли. И я уже не скрывала ни ехидства, ни насмешки.

— Возможно, полюбишь. Но я так и не услышала, что получу взамен.

— Я отдам тебе и дом, и драгоценности. — Судя по его кривой гримасе, он распознал мое настроение, но продолжал надеяться на лучшее. — А еще я дам тебе свою силу. Я буду защищать тебя, Асфи. К моему войску не может примкнуть женщина, но я буду следить за тобой так, как слежу за своими братьями.

— Предлагаешь защиту мне? — Искренне полагала, что в этой беседе меня уже ничего не удивит. — Разве она нужна мне?

— Она нужна всем женщинам. — Он снова прижал меня к себе и низко проговорил: — Не забывайся, Асфи. Я неспроста не боюсь твоих духов. И я голыми руками мог оторвать тебе голову, когда ты увязалась за нами. Мог взять тебя у себя дома, когда впервые почувствовал влечение к тебе. Я мог отказаться помогать тебе, когда ты пришла ко мне снова и притащила своего кобеля следом.

— Он не мой кобель.

— Не ври мне, женщина! Ты говорила, что веришь ему, как себе. Ты готова порезать каждого из нас на лоскуты из-за него. Почему вы не вместе?

— У него есть невеста, — ответ слетел с языка легко, будто всегда был заготовлен для этого вопроса. И я с досадой закусила губу.

— Одна баба, вторая… Он не шан’ниэрд.

— Они ждут ребенка.

— Вот пусть и бежит к ней, как только мы выйдем из сокровищницы. — Дарок склонился ниже ко мне, и я отвернулась.

— Это ему решать.

— Не правда, Асфи. Решать мне и тебе. Мы знаем это. Волчонок смотрит на тебя щенячьими глазенками. Но я ему сказал, чтобы он не смел трогать тебя.

— А если посмеет? — поинтересовалась я, с откровенной злобой.