Дарок, поморщившись и глядя Кейелу в глаза, сплюнул и снова уселся. Я несильно толкнула хмурого и упрямого парня, дождалась, когда он перестанет сверлить Дарока злобным взглядом и посмотрит на меня. Кивнула в сторону берега — только спустя несколько секунд Кейел все же отступил и нехотя направился к реке. Подхватив вещи, я последовала за ним.

Свет костра остался далеко позади. Луна разгоняла сумерки. От реки веяло прохладой, сыростью; высокая трава ластилась к ногам. Я догнала Кейела, идущего по тропе.

— Что это было?

Он молча ускорился. Я не отстала:

— Кейел, он мог убить тебя! И может! Ты хотя бы думал…

— А что я должен делать?! — резко развернувшись, громко спросил он. Я затормозила и отступила. Кейел, напротив, подошел еще ближе и склонился ко мне. Тяжелое дыхание слышалось в ночной тишине, глаза блестели из-под бровей. Наверное, если бы его руки не были заняты мисками, он бы вцепился в меня или сжал кулаки. Процедил мне в лицо: — Он зверь, Асфи. Хуже зверя! Васоверги все такие, но…

Замолчал и вскоре покачал головой, закрывая глаза.

— Что — но? Они и вправду живут по звериным законам. Зачем же ты тогда ждешь от Дарока чуда? Для чего угрожаешь ему?

— Асфи, ты была вся в крови, — шагнув на меня, прорычал Кейел. Я вынужденно попятилась. Кейел судорожно вздохнул и тряхнул головой. Что-то пробормотал под нос, а потом опустил плечи и тише сказал: — Прости меня. Я не понимаю, как это вышло. Увидел тебя с этим… — Мазнул плечом по щеке, но так и не смог произнести о синяке или ссадине. — А он там сидит и даже не думает о том, что сделал. А я… Прости, Асфи, я не сдержался. Просто не сдержался.

Качая головой сам попятился, а вскоре развернулся и продолжил путь. Я поспешила следом. Чувства разделились надвое, если не натрое… Страх за жизнь Кейела, злость на него, вызванная этим страхом, и безумная нежность в ответ за его беспокойство обо мне. Насколько же я ему небезразлична?

Несмотря на ночь, ветерок был теплым. Он отгонял комаров, ласкал нас и качал травы. Их шелест успокаивал, смешивался с журчанием воды в реке и несмолкающим далеким рокотом водопада, и вместе они убаюкивали. Каша из местной крупы, похожей на чечевицу, оставляла пряный привкус. Кусочки запеченного мяса попадались в ней и буквально таяли на языке, будто нежнейший паштет. Я сидела возле Кейела, наслаждаясь ужином и видом. Луна сияла среди звезд и в небе, и в реке, рассыпаясь в ряби на множество блестящих осколков. Этот свет бросал блики на камни, затмевал искры звезд на водной глади. Падал на лицо Кейела. Все еще хмурое и задумчивое, но гораздо более умиротворенное, чем при разговоре с Дароком.

Поев, мы сполоснули миски и стали раскладывать плащи и одеяла на берегу. Мы шли чуть выше по течению, зная, что Роми и Елрех облюбовали для хозяйственных нужд подступ к реке пониже, в метрах ста от этого места. Убежденные, что нас никто не потревожит, а Мивенталь, появляющиеся и в этой роще, обязательно предупредят о малейшей опасности, позволяли себе расслабиться. Улечься Кейел не позволил — стал раздевать, а потом увел к реке. В ночь вода была парной. И чем позднее становилось на улице, тем отчетливее виднелся пар над рекой.

Мы купались. Резвились, смеялись, плескались. Иногда кто-то из нас вмиг успокаивался и очередное дурачество обращалось во внезапное объятие и поцелуи. Мне нравилось целовать Кейела не меньше, чем когда он целовал меня. Нравилось видеть, как он глубоко вдыхает и закрывает глаза. Нравилось гладить его кожу, на которой от моей ласки проступали мурашки. Голова кружилась, когда он стискивал волосы на моем затылке и прижимал меня к себе плотнее, запрокидывая голову и позволяя целовать в шею. И ноги слабели, когда он срывался на ответную нежность.

— Идем, — оторвавшись от моих губ, позвал он.

И потянул за руку. Вода шелком нежила живот, легонько подбивала ослабевшие ноги. Стопы наступали на круглую гальку, водоросли провожали осторожным касанием к голени. Я все дальше отходила от реальности и терялась в волшебстве ночи. Крепче сжимала горячую ладонь Кейела, и радовалась ответному крепкому стискиванию, как ребенок чуду. Уже за это проявление его взаимности ускорялась, догоняла и, цепляясь за предплечье, останавливала Кейела и лезла к нему с поцелуями. Он отвечал, но упрямо вел к середине реки. А она не углублялась, не сбивала с ног, не гнала прочь.