Мы с Роми шагнули к Елрех одновременно, и я, чувствуя укол в сердце, остановилась, уступила ему первенство. Но как только он опустился на корточки перед Елрех, все же не выдержала и подошла к ним. Присела с другой стороны и решительно взяла Елрех за руку. Если не простила, то отшвырнет. Зато сколько мучений сразу же оборвется внутри меня, вызванные множеством вопросов, на которые я пока не получила четких ответов.

Елрех схватила меня крепко-крепко в ответ, будто падала куда-то и пыталась удержаться. Хотя внешне она проявляла несоответствующее спокойствие.

Роми задышал шумнее, тяжелее, а затем потянулся пальцами к щеке Елрех. Едва притронувшись, отдернул руку. Елрех подняла голову, посмотрев на него тем же растерянным взглядом.

— Прости, — произнес он.

— Не заставляй себя, если тебе плохо, — с пониманием ответила Елрех. — Я не обижусь…

И закусила губу. Повернула ко мне голову, потом снова к Роми. Поинтересовалась вежливо:

— Как мне обращаться к тебе?

По мне прошла дрожь. Я и представить не могла, что сейчас твориться в их головах. Все ли прошло хорошо с этими артефактами?..

Скулы Роми резко очертились, губы превратились в тонкую полоску. Он склонил голову к плечу и уверенно, в полный голос произнес:

— Я люблю тебя, Елрех. — Взметнул хвостом, на скорости стукнув им о пол. — Меня не прекратило тошнить от твоего вида, но ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Эта раздвоенность восприятия мешает, и мне нужно время, чтобы справиться с ней.

— Я спросила не об этом. — Елрех втянула голову в плечи и сильнее стиснула мою руку.

Ромиар прикрыл глаза ладонью и, снизив тон, сказал, словно размышляя вслух:

— Ты моя избранница сердца. Мы прошли ритуал сердец, пусть мир этого и не помнит. — Сжал кулаки; под серыми губами блеснули клыки. — Мы напомним.

— Роми. — Елрех хотела тронуть его второй рукой, но сжала в ладони воздух. И проговорила с полуулыбкой: — Ты уважаемый исследователь, мне это нравится. Если ты не против, уважаемый исследователь, я буду звать тебя так.

На лице Роми расползлась улыбка. Она по-прежнему отражала усталость, но была…

Я понимала, что лишняя. Чувствовала это с самого начала, но не могла уйти. Кроме этого чувства во мне проснулось и другое. Неприкаянная… Я не знала, куда идти дальше, что делать. Предстояло так много, но все предстоящее казалось совершенно ненужным.

Несколько мгновений Елрех и Роми любовались друг другом, как после долгой разлуки или при первой влюбленности, а затем глазастая фангра отвлеклась и переменилась в лице. Ее серые глаза превратились в блюдца, а бледность едва не превратила голубую кожу в серо-белую

— Что ты делаешь, добрый человек? — спросила она, глядя в сторону артефактов.

Волосы на затылке встали дыбом, зашевелились.

Мы с Роми опять обернулись разом, не поднимаясь в полный рост. Кейел, позабытый на короткий срок всеми нами, стоял перед столом и держал в руках Слезу Луны. На его лице боролись чувства: неуверенность, сомнения, сожаления…

— Тебе это не нужно, Кейел, — произнес Роми, вставая на ноги.

Кейел только склонил голову ниже, рассматривая артефакт. Русые волосы непослушно выпали из-за ушей, повисли вдоль напряженных щек. Длинный нос бросал тень на губы, глаза ввалились под хищные брови и блестели из темноты. Но Охарс перелетели суетливо, закружили, выравнивая свет и смягчая острые черты лица.

— Нужно, — упрямо ответил Кейел.

— Зачем? — не отставал Роми, обыскивая взглядом комнату.

Я стиснула кулаки. От мысли, что Роми собирается обидеть Кейела, лишь бы тот не применил артефакт, становилось дурно. Зло просыпалось в груди, распылялось, сбивало с убеждения, что Кейелу нельзя вспоминать прошлую жизнь. Тем более из-за меня…

— Роми прав, Кейел, — взяв себя в руки, мягко проговорила я, тоже поднимаясь в полный рост.

— Почему? — спросил он и уставился на меня. — Почему ты отговариваешь меня?

— Потому что она впервые проявляет благоразумие, — процедил Роми, сжимая кулаки. Его хвост заметался из стороны в сторону.

Радовало лишь то, что, несмотря на зелье бодрости, он был истощен. В нем недостаточно силы, чтобы даже просто хорошенько приложить человека. Наверное, сейчас с ним справился бы и ребенок.

— Ты боишься его? — изумился Кейел, сильнее повернув голову к Роми, чем напомнил коршуна.

— Что?

— Ты выглядишь так, словно боишься, что я верну память Вольного. Вы все боитесь. Почему?

— Я желаю тебе счастья, Кейел, — выпалила я, шагнув к нему и прижимая руки к груди. В ней исстрадалось сердце, а легкие не справлялись с кислородом.

— Отказываясь от меня? — он хмыкнул.

Я закусила губу.

— Милый человек, — заговорила Елрех. — Ты… Тебе будет больнее всех нас.

Ее слова ударили острее кинжала. В ушах зазвенело.

— Он был страшным человеком? — Сквозь мутную пелену в глазах, удалось увидеть, что Кейел обращается к Роми.