— Ты очень прозорлив, Линсар, — сказала я. — Мне и вправду будет спокойнее, если в сокровищницу никто не сможет проникнуть, кроме… Там священное кольцо. Возможно, васоверги захотят перебрать священные кольца и… Они смогут догадаться, как попросить духов переместить их туда?

Мудрецы разом отвергли мои опасения. Нелтор покачал головой. Рувен произнес, частенько порыкивая:

— Дор-рога туда доступна лишь из одного кольца. Но о его местонахождении знала только Ил. Она говор-рила, что оно спрятано на виду, но путь к нему никто не ищет. Что место мер-ртво. И дор-рога к кольцу тоже мер-ртвая.

Священное кольцо, покрытое пеплом на острове в Лавовом озере?

Передернув плечами, я продолжила рассказ:

— Мы прошли ваши ловушки. Историю мира я им не показывала, этот зал миновали в полумраке…

От моего прихода к мудрецам до их сокровищницы, а потом в обратном направлении…

— Они использовали Слезу Луны. Это моя и их награда за наш путь и наши жертвы.

— Как и говорила Ил… — покачал гривой Рувен. — Вестнице пришлось жертвовать собой. Нехор-рошо.

— А кто из них был Вольным? — спросил Нелтор. — Разве были Вольные?

— Они оба. Жертвы… Я прошла свой путь, и мне нужно было разбить наши сердца. Они оба были Вольными, верховные мудрецы.

Линсира, прикрывая губы ладонью, высказала сомнения:

— Бывших Вольных не бывает…

— Они были Вольными, — настаивала я, вытирая вспотевшие ладони о штаны. — Я разбила наши сердца, воспользовавшись Сердцем времени…

Маятник рассказа начал падение в другую сторону: от сокровищницы до моего появления в этом кабинете… В той далекой жизни. Моей, но другой. Важной, нужной. Они обе были мне нужны. Они позволили мне прозреть и обрести веру. Самую сильную веру, которую кто-либо когда-либо мог придумать. Теперь я знала, что могут существовать боги, повелители, мудрецы — кто угодно, но вся сила живет только во мне. Лишь верой в себя я могу многое. Хоть мир уничтожить, хоть его спасти.

Солнце за окном исчезло, перекатившись на другой край Фадрагоса. Теперь комната остыла и показалась немного сырой. Я обняла себя и потерла плечи. Рассказ моей истории и истории целого мира подходил к концу. Все чаще слышались уточняющие вопросы, звучали размышления. Неоднократно я смачивала горло несколькими глотками воды.

— Десиен, — протягивая с любовью, повторил имя Эриэль. И забарабанил тонкими пальцами по столу. — Как же вы вовремя, Вестница. Только этим рассветом думали, как выманить ведьму.

— Теперь предстоит думать, как ему помочь. — Линсар, сидя в кресле, закинул ногу на ногу.

— Обязательно, — поддержала его сестра, хмуря тонкие темные брови.

— Значит, вы не против того, что соггоры вернутся в регионы? — полюбопытствовала я, поджимая пальцы на ногах.

— Совсем не против! — Нелтор широко улыбнулся, сцепив руки в замок и наваливаясь всем весом на стол.

— Только этого и ждем. — Линсар устало потер глаза.

— Тяжело упр-равляться всем. По три правителя в р-регионах, а без наших советов ни шагу ступить не могут.

— Иногда едва успеваем их облагоразумить и остановить от дрязг, — пожаловалась Линсира, пропуская прядь волос через пальцы.

— При правлении соггоров всем было лучше, — подвел итог Нелтор. — Но фадрагосцы запомнили их, как виновников всего случившегося.

— Не их вина в том конфликте, — тихо произнесла я.

Меня поддержали дружным молчанием. Все прекрасно помнили причины самой кровопролитной войны и ее последствия.

— Балкоры вымирают. Если честно, я не понимаю, откуда у Десиена силы для того, чтобы спасать десяток-другой выживших.

— Но у вас же нашлись силы на ваш тернистый путь, — проговорил Эриэль.

— Нашлись. Но без Единства я бы не справилась. Да и многое другое помогло.

— Не планир-руете вернуть его?

— Единство? — я вскинула бровь.

Рассат кивнул, расхаживая по кабинету. С его крыльями сидеть в кресле было мучительнее, чем часами стоять.

— Не планирую.

— Вы дитя другого мира, — ласково произнесла Линсира, сцепляя руки на коленях. — Вас не тронет проклятие.

— Не хочу. — Я вжалась в спинку стула, стараясь оторвать ноги от прохладного пола. От этого вопроса вдруг стало совсем зябко. — Не хочу видеть, как умирают другие, когда ты только начинаешь стареть. Или… Я даже не представляю, когда с Единством начинают стареть. Вольные… Этот тот же принцип, да? Духи делают их тела крепче. Сколько бы они жили, если бы не стремились выполнить свои миссии необдуманно?

— Вольные, — Линсира свела брови на переносице, — мотыльки-однодневки нашего мира. Вы правы. Нет ничего хорошего в бесконечной жизни.

— Вечная память — наше проклятие, — протянул Эриэль, опуская голову.

— Вы как Луна?