— Прости меня! — зазвучал тоненький голос между поцелуями. — Ты вправе злиться на меня. Вправе прибить, если захочешь того! И лучше ударь, чем вот так! Сердце будто надорвалось от твоих жестоких слов.

— Хватит, Лери.

Я оттолкнул ее осторожно, но она полезла ко мне снова.

— Кейел, не удержалась я. Опять Тигара послушала… Он эльф. Так складно о любви говорит… А ты… От тебя и словечка доброго не дождешься. Гонишь от себя, от объятий морщишься, будто от меня мситами воняет. Кейел, но я точно говорю, что полюбить тебя успела… Разглядела наконец в сравнении, что ты лучше всех. А как ушел за линарем, так с Луной поздней проснулась, села на кровати и страшно стало. Думала, не вернешься. А мне как без тебя теперь? Я и не представляю. Полюбила тебя крепко…

Мне удалось отцепить ее руки от своих. Одну сумку закинул на плечо, вторую поднял с пола, сжал в кулаке. Лери стояла посреди комнаты и хлопала ресницами.

— Куда ты, Кейел? — донеслось вслед.

Вопрос хороший… Знать бы ответ.

Лери догнала меня у калитки. Попыталась остановить. Быстро поняла, что легко не справится. Крепко стиснула двумя руками мое запястье и изо всех сил стала удерживать, упираясь ногами в землю. Я бросил сумку с зельями — склянки зазвенели от падения. Одним движением подтянул Лери к себе, вторым — легко выпутал руку из девичьих пальцев. Лери не растерялась — вцепилась в плащ.

— Кейел, не бросай меня! — Видимо, женское чутье подсказало ей о моих намерениях. — Как же я без тебя буду-то, а?

Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Я обхватил бледную шею ладонью. Глядя, как широко раскрываются голубые глаза, со светлыми, словно отмеченными любовью Солнца, ресницами, впился пальцами в плоть крепче. Приподнял руку, заставляя Лери привстать высоко на носочках. Слушая первый сиплый хрип, склонился к круглой щеке и произнес отчетливо:

— Останусь дома — убью всех. И выродка твоего не пожалею. С ним разделаюсь в последнюю очередь, чтобы успел посмотреть, как ты мучаешься.

Разжал руку — Лери рухнула на колени и закашлялась. Постоял немного рядом, убеждаясь, что не передавил ничего, и она может дышать самостоятельно. Хотел было подсказать, чтобы берегла драгоценности, отобранные у девы желаний, а затем продала торговцам, когда те доберутся в эту глушь. Собрала бы монет побольше и отправила сына в Обитель гильдий. Если мальчик хоть раз оступиться в рассуждениях, его прозовут сыном сквернодумца. Тогда участь его ждет незавидная. Жалость удалось одолеть напоминанием, что моя забота о ком угодно в Солнечной, тоже может выйти этому существу боком. Лери такая же, как и остальные в этой деревне. Возможно, лишь немного более доверчивая и милосердная.

— Не ругай сильно, — попросил тихо, отступая от нее.

Поднял сумку с земли и ускорился. Со стороны ворот доносился шум веселья. Жители Солнечной готовились к вечеру с энтузиазмом. Лери все-таки заревела. Ее слова напомнили скулеж:

— Ой, дура я…

* * *

Лесное озеро стояло в безветрии. Плакучая ива склонилась над ним, будто любовалось собой в отражении черной глади. Берег зарос рогозой и кувшинками, собрал насекомых, создав им пристанище. Приютишь ли ты так же милостиво потерянного человека? Разве хуже я насекомого?

Неподалеку плюхнулась рыба, оставив после себя бегущие по воде круги.

— Красиво тут, — произнес едва слышно Окрин и сошел с покатого склона ближе к берегу.

— Красиво, — подтвердил я, чувствуя гордость за это место.

Тут пахло хвоей, а лесное озеро будто застыло во времени.

Я с улыбкой повернулся к вихрастому эльфиору.

— Ну что, поможешь мне?

— Помогу, добрый человек. — Окрин хмурился, ковыряя носом сапога влажную землю. — Но вдвоем не управимся. Видишь, земля тут сырая. Считай — мокрая. Настил надо строить высокий, дом поднимать как можно выше, а столбы вкапывать глубже. Да кому я это объясняю… Ты и сам в этом разбираешься получше моего. Только кто в это место сунется нам помогать?

Он махнул рукой, с опаской оглядываясь по сторонам.

— Ничего. — Я подтянул сумку на плече повыше. Моя уверенность в этом месте только крепла с каждым глотком здешнего воздуха. — У меня друг уважаемый исследователь. Я навещу его, попрошу, чтобы он за меня обратился к строителям. Ты только выбери, в какую гильдию будем обращаться.

Окрин скривил гримасу, но с готовностью кивнул. Он не стал мне таким другом, каким стал Ромиар, но тем не менее мы сильно сблизились. Особенно после совместного ухода из Солнечной, когда унесли каждый свои тайны о жителях деревни. Окрин многого не знал обо мне и не особенно стремился узнавать. Наверное, поэтому рядом с ним я отдыхал душой.

— Только, Кейел, — полушепотом обратился он ко мне, поднимая глаза на серое небо. Тяжелые тучи лениво клубились над нами, опускаясь все ниже. Ветра не было, чтобы разогнать их, — ты бы над местом еще раз подумал. Тут Шиллиар часто плачет.

— Пусть плачет.