— Да, хороший вариант, — согласилась Аня, бестолково перемешивая кашу в миске. — А ненависть окружающих не помеха тем, кто привык в жизни полагаться только на свои силы. На Земле таких называли самодостаточными. Я тоже считаю себя самодостаточной, — сказала и втянула голову в плечи. — Ты…

Замолчала, будто задумалась, а я улыбнулся. Что это только что прозвучало? Согласие разделить со мной ношу в виде ненависти окружающих за Лери?

— Ты не учел одного! — нашлась Аня с продолжением мысли, или придумала не высказанному замену. — Мальчик вырастет и может захотеть отомстить тебе. Все-таки не думаю, что Лери скажет ему правду.

— Мы с ним справимся, — проговорил, испытывая особое удовольствие от фразы.

— И какими методами? — усилила удовольствие Аня, легко воспринимая мое «мы».

— Не знаю. Все зависит от него. Но я уверен, что обойдется правдой и клятвой духов.

— Нельзя! — не согласилась она, распрямляя спину и пронзив меня острым взглядом; в глазах плескался огонь. — Представь, каково ему будет узнать правду. Всю жизнь расти обманутым матерью и с ненавистью к невиновному! Ты как минимум сильно изменишь его отношение ко всем женщинам. Он ведь направит всю эту ненависть на нас! Вот так и получаются маньяки, убивающие девушек с особой изощренностью.

— Разве это должно меня заботить? — Я не донес кашу до рта. Несмотря на миролюбивую сторону моего прошлого, сказанное Аней все равно не укладывалось в голове. — Не я виноват в том, что с ним случилось. И при этом я проявил заботу о нем и его матери, жертвуя своей репутацией.

— Знаешь, стоит проявлять милосердие там, где мы можем пресечь появление зла. Думаю, таким подходом к жизни можно сделать мир лучше.

Добро и зло всегда будут уравновешивать друг друга, кто и как ни старался бы влиять на чаши этих весов. Но Ане я ответил другое:

— Хорошо. Я учту.

Она, вглядываясь в огонь, деловито кивнула и произнесла:

— А насчет случившегося с Лери и тобой сочувствую.

— Сочувствуешь? — Я вскинул брови и усмехнулся. — В самом деле?

Аня услышала. Точно услышала! Замялась на долю секунды, сглотнула, но, как ни в чем не бывало, продолжила:

— В деревнях и не такое случается. Я могу рассказать, что творилась в нашем поселении. Конечно, если захочешь. Такого не в каждой гильдии сочинителей придумают. Даже взять Фарека и Ваю. Это у которых я…

— Я пришел за тобой! — не в силах слушать ее, перебил я. — Пришел, не потому, что ребенок оказался не от меня. Я пришел за тобой.

Чувствуя, как края миски врезаются в пальцы, а каша встает тошнотворным комом в горле, отставил еду подальше. Глядя на Аню, крепко сцепил руки в замок и вдыхал глубже. Одолевала злость и нежность, желание встряхнуть девчонку… Нет. Женщину. Я видел перед собой женщину, о возрасте которой можно спорить. Передо мной сидела любимая женщина, которую хотелось встряхнуть, лишь бы она услышала, что нужна мне. И ее хотелось оберегать даже от самого себя.

— Я совсем забыла о Дароке, — свесив голову на грудь, едва слышно произнесла она.

— Я способен убить любого васоверга, — ответил я. Подавшись вперед, спросил: — Веришь мне?

Тени ресниц прятали ее глаза. Она молчала — я злился сильнее. Понимание, что не всех в Фадрагосе можно убить и тем самым обеспечить спокойствие Ане, бесило. Мог ли я убить Дарока, избегая в дальнейшем боев с васовергами? Возможно, надо было не спешить и найти такой вариант. Но я не нашел. И теперь вынужден говорить ей, что в каком-то роде служу Дароку. Что мужчина, которого она боится сильнее меня, стоит выше меня! Она думает о нем, сидя после долгой разлуки рядом со мной! Волтуар, Дарок… Я сжал кулаки, зажмурился. Тошно!

— Верю.

Клетка в груди раскрылась, выпуская кипящую лаву. Я выдохнул, чувствуя сильнейшее облегчение. Потер виски и сказал:

— Но я не стану этого делать. Догадаешься почему?

Она покачала головой.

— Потому что я верю, что ты и сама можешь убить любого васоверга.

— М-м… Могу.

Ветер покачал темные пряди, пощекотал ими девичью щеку, и Аня резким движением вытерла ее тыльной стороной запястья. Резко взглянула на меня — пламя усилилось в глазах, жадно впитывая отблески костра.

— А ты будешь просто смотреть?

— А тебе нужно мое вмешательство? — хотел спросить с тем же вызовом, с каким спросила она, но вовремя удержался и вложил в тон учтивость.

— Нет. — Она моргнула; плечи опустились, спина выпрямилась. — Нет, не нужно. Я просто… — Оставив ложку в каше, почесала щеку. — Я давно не направляла кинжал против кого-то. О Ксанджах тоже не вспоминала.

Я пожал плечами.

— Ничего. Я готов напомнить все, что ты забыла. Да и я научился кое-чему новому против васовергов.

— Против них есть что-то действенное? — удивилась она.

— Подлый прием, — я улыбнулся. — Говорят, стыдно его использовать.

— Пусть стыдят кого-нибудь другого! — Она фыркнула и закатила глаза. — У них ни совести, ни жалости! Как угрожать на цепь посадить и заставлять рожать, как скотину, — так это не стыдно. А как…