Молчание затянулось, а мужики явно не спешили его нарушать. Я приоткрыл один глаз. Любопытно же, чего не уходят? А они все так же толпились, только теперь не сводили окаменевшего взора с моих ног. И показалось, будто даже погрузились в глубокие мысли. Вспомнили чего?

— Ну, это, — заговорил кудрявый, любовно прижимая сапоги к груди. — Мы пойдем.

Я улыбнулся, как мог, но, кажется, только хуже сделал. Кудрявый понуро голову опустил и побрел к лесу. Фангр и лысый прощаться не стали — молча поплелись вслед за приятелем. А я поморщился… Совсем забыл!

— Погодите! — вытянулся вперед, стараясь ногами не двигать.

Мужики мгновенно остановились и развернулись; у всех троих надежда в глазах застыла.

— А до Заводи далеко? — спросил я.

— Не! — хором отозвались. И лысый первенство взял: — Меньше полушага Солнца!

— Вон, погляди, — подхватил фангр, указывая на горизонт, — пригорок видишь? Вот сразу с него Заводь видна.

— Спасибо!

Они улыбнулись широко и дорогу продолжили гораздо бодрее. Будь силы, я бы посмеялся от души, а так только усмехнулся, стараясь на ноги не смотреть.

Немного отдохнув, поднялся и без спешки захромал дальше. Хотелось пить, но вернуться за бутылью даже в мыслях не мог. Просто дойти до города, а там что-нибудь придумаю.

— Мужик! Мужик! — кричали позади.

Я оглянулся и прикрыл ладонью глаза. От леса ко мне бежал кудрявый и махал рукой.

— Стой, мужик!

Невольно взгляд опустился на босые ноги, на душе стало сквернее. Неужели догола разденут?

— Стой мужик, — сорвавшимся голосом повторил разбойник.

— Стою! — успокоил я. Будто убежать в состоянии…

Он догнал меня, запыхавшийся, но счастливый. Отдышался, а затем ладонь раскрыл и протянул. На ней лежало четыре медяка и даже поломанная серебрушка.

— На, держи, — с довольной улыбкой прохрипел кудрявый, — последнее наскребли. Купи себе чего-нибудь поесть в Заводи. И это… извини…

— Да ничего, — я потер лоб, удерживая смех, — бывает.

* * *

Шум и тычки в плечо — первое мгновение, когда я понял, что вижу перед собой город. Каменные стены уходили куда-то вверх, куда я был не в силах посмотреть. Я поднимал голову, старался разглядеть, где заканчивается высокая стена, но яркое солнце слепило, стена сливалась с небом, а затем все темнело. Тычок повторился, и я повернул голову.

— Слышишь меня? — спросил эльф, вцепившись в плечо.

Его рука весит слишком много…

— Я тебя спрашиваю: с какой целью ты в Заводь Ал’лирты пришел? Эй, парень. Падать не вздумай. Стой, тебе говорю. Ливаль!

Крик резанул по ушам, и я скривился, попробовал отступить, но эльф удержал меня. Кажется, охранник города.

— Пришел и стоял тут, как пьяный, — говорил он подошедшему фангру.

— Так, может, набрался где?

— Нет. Хмелем не несет, а вот больной он — это точно. Зови знахарку, наверное. На целителя у него денег не найдется. На ноги вон глянь.

— Я к Ромиару, — прохрипел я, пытаясь прийти в себя.

— Чего? — эльф склонился ко мне. — Вот дела! Что говорит? Даже я не слышу!

Я нашел в себе силы на то, чтобы вцепиться в ворот его рубахи и повиснуть на нем. Он пошатнулся со мной вместе, но удержал нас обоих на ногах. Я прорычал ему прямо в ухо:

— Р-ромиар-р! Шан’ниэрд. Беловолосый. Он исследователь. Найдите и скажите, что Кейел пришел.

— Беловолосый, говоришь?

— До полнолуния найдите…

Хоть бы успеть…

Вскоре меня усадили на лавку, установленную сразу за городской стеной. Рядом сновали охранники, менялись сменой, сплетничали, шутили, смеялись. Я вцепился в лавку двумя руками и боялся двигаться. Грязь на ногах смешалась с кровью, перепачкала все. По земле ползали муравьи, букашки, мухи летали низко, садились на ранки, на содранную кожу. И те, и другие ползали по мне — неприятно. Хотелось согнать их, но я не шевелился. Движение вправо, движение влево, вперед-назад — просто рухну без сознания. И холодно. Никогда еще мне не было так холодно.

Не зря существа прячутся от слез Шиллиар…

Не знаю, сколько я так просидел, но, кажется, вновь задремал. Вздрогнул от прикосновения. Незнакомый охранник, гелдов, принес воды. И я с радостью отцепился от лавки и взялся за кружку. Руки тряслись, вода едва не расплескалась, но гелдов помог. Напившись, я поежился и поблагодарил огромного охранника.

Гелдова я видел второй раз в жизни…

И снова на неизвестное время дремота околдовала сном, затмила реальность, оставляя разум лишь частично подвластным. Кости ломило, голову словно зажало в камнях, а каждый шорох резал слух. Но сон был сильнее… Казалось, ничего не способно было вырвать меня из него.

— Где он? — я услышал знакомый голос и взбудоражился.

Сон исчез бесследно. Надеясь, что не мерещится, голову поднял.

Она…

— Ты? — удивилась полукровка.