Вопросов было слишком много, а слабость слишком велика. Господи, яд... кому вздумалось травить меня? Как? И зачем? Хайден сказал, в напитке — я пила только барбарисовый чай. Может, случайность? На кухне перепутали сахар с грибным экстрактом?

Звучит слишком глупо, даже саму себя не обмануть.

— Сейчас можешь не волноваться, твоя жизнь вне опасности, — было видно, что Хайден встревожен.

А вот по Лину — ничего не было видно. Он прислонился к стене и скрестил руки на груди. Непроницаемая маска на лице. Только если присмотреться, то заметно, как ходят желваки на скулах. Мне очень хотелось, чтобы он поднял взгляд, посмотрел бы на меня, как раньше, с мягкой улыбкой, но Лин словно превратился в другого человека, холодного и очень далёкого.

Сердце сжалось в груди. Всё ещё злится из-за вчерашнего? Это меня расстроило. Особенно сейчас, когда я чувствовала себя необыкновенно слабой и беззащитной.

Лин тронулся с места. Подошёл к двери, приоткрыл её и негромко приказал:

— Заведите служанку.

До меня донеслись сдерживаемые всхлипы. Я перекатила голову по подушке и увидела, как под конвоем двоих мужчин в комнату заходит плачущая Элле.

Моё затуманенное сознание не сразу переварило информацию. Наши с Элле взгляды встретились, она всхлипнула громче и вдруг вырвалась из хватки сопровождающих, упала на колени перед кроватью.

— Ваша милость! — вскричала она. — Простите! Я не хотела!

Элле?.. Я зажмурилась. Это не могла быть она. Зачем?

— Это ты подсыпала яд её милости? — холодно спросил Лин.

Элле только рыдала и раскачивалась из стороны в сторону. Пальцы побелели от силы, с которой она вцепилась в свои колени.

— Простите... простите... я не хотела...

— Ясно, — Лин отвёл от неё взгляд, словно вмиг потерял интерес. — За покушение за её милость наказание смерть. Тебя повесят послезавтра на рассвете. Уведите её.

Повесят?! О господи!

Рыдания усилились, но Элле не пыталась ни оправдываться, ни сопротивляться, когда массивные воины подняли её под руки.

— Лин, нет! — вскричала я. — Мы же ничего не выяснили, Элле не хотела это делать, её заставили! Это же видно!

Ничего не отвечая, Лин кивнул Хайдену и направился к выходу.

— Лин!

Он обернулся на пороге.

Я застыла под его взглядом. Пальцы комкали одеяло.

Мой Лин не может так поступить. Так просто взять и приказать повесить человека.

Глядя на меня спокойными синими глазами, Лин сообщил:

— Не волнуйся. Я пришлю тебе другую служанку, — и дверь тихо закрылась.

***

Слово «подземелье» всегда ассоциировалось у меня с промозглым холодом и влажностью, а ещё со звоном кандалов и крысиным попискиваньем. Здесь, в тюремных казематах замка, всё было не так: сухо, светло, тепло и тихо. Но, невзирая на всё это, я бы никогда не сказала, что уютно.

Новая служанка, суровая женщина в летах, спускаться вниз демонстративно отказалась («как можно! девушке в такое место!»), так что сейчас следом за молчаливым стариком с лицом, изрезанным шрамами, я шла в одиночестве.

С этой новой служанкой, которую прислали мне вчера днём, сразу после того, как увели Элле, у меня сразу не заладилось. Я ей тоже не понравилась, это было видно по презрительно поджатым губам, по взгляду, которым она упорно старалась со мной не встречаться.

Конечно, я могла бы попросить у Лина замену, но всё ещё не теряла надежды вернуть Элле. Да и разговаривать с Лином не хотела. После вчерашнего у меня было ощущение, что он как будто мстит мне за отказ стать его женой. Наверняка, это было не так, но я не понимала его мотивы, его нежелание расспросить Элле как следует, пойти мне навстречу.

А с сегодняшнего дня Лин велел мне завтракать, обедать и ужинать в его покоях. Поначалу я взволновалась, потом, когда увидела в столовой Хайдена, Варрена и его одного парня из «ястребов», расслабилась. Обед (завтрак я пропустила по рекомендации целителя) прошёл довольно мирно, зато я снова увидела незнакомую сторону Лина. Лина — правителя.

Я улавливала дай бог пятую часть их беседы — не потому, что плохо понимала язык, а потому, что мне ничего не говорили имена и названия, которыми они сыпали, — но меня поразило, как быстро и по-деловому Лин решал все вопросы.

Для присутствующих это была явно привычная схема: проблема — обсуждение — решение. Лин выслушивал все мнения, но решение выносил единолично. Это меня и впечатлило, и напугало. Вряд ли Лин запросто пойдёт мне навстречу в вопросе об Элле. Нужно что-то большее, чем просьба, чтобы заставить его изменить решение.

Собственно, именно эта мысль привела меня сегодня в подземелье.