Лукьян… почуял ее еще в лесу. Ноздри затрепетали и губы задрожали от предвкушения и предчувствия. Запах особый у их расы… способный с ума сводить, и голос дьявольский, как ручей журчащий, неземной голос, словно музыка в ушах переливается. Сам себе не поверил, когда понял, что среди избранниц есть одна из… это ведь все меняло. Это было тем самым шансом на успех, никогда еще ОНИ не попадали на ложе драконье… но в то же время это мог быть и великий провал. Когда успел Вий вынудить расплатиться таким сокровищем, на какую сделку с ним пошли, и что надобно было, раз потом спрятали девку в мире человеческом? Остается загадкой. Но Лукьян ее распутает. Постепенно. А может, и сразу, если девка впустит его в мысли свои и даст в ее памяти побродить в тех самых закоулках, затемненных сильнейшим заклинанием, превратившим ее в обычную смертную на первый взгляд.

Но в Нави истинную сущность долго не спрячешь. Здесь она рвется наружу, и рано или поздно проклятый Князь догадается. Не любил волхв Нияна. Боялся силы его, и что, если к власти придет, не видать Лукьяну ни царских хором, ни денег, ни обещанных сто душ в месяц. Аспид каждому свое место указывает, и подхалимажем тут не обойтись… а пророчество очень тонкое дело, сбыться по-разному может, и вовсе не как угодно волхву. Опасен Князь очееень опасен, хитер и умен. Коли надобность будет, за ним вся Навь восстанет. И небо с землей содрогнутся.

Только сучка строптивая не дала ему себя прочесть. Словно засверкали у нее внутри иглы, как лезвия заточенные, и начали колоть Лукьяна за каждое проникновение прямо в глаза, да так, что ему казалось — ослепнет он. И марь на нее не подействовала. Он даже попытался применить чары и взломать ее защиту, но это оказалось невозможно. Кто-то очень сильный закрыл ее от любого проникновения, кто-то дал и ей силы оберегаться. Притом невольно.

Но хуже всего то, что князь глаз на нее положил и отдавать явно не торопился. Думал, хитростью заставит Нияна девку в болото швырнуть… а потом сам бы достал и к Вию принес, но не вышло. Сильно зацепила она Аспида, как смотрит на нее, так глаза и сверкают жидким золотом, а зрачки словно полоски становятся. Окутала его своими чарами, приворожила лицом красоты невозможной, неземной и не навской, и не людской даже. Разум ему поморочила. Ничего, Лукьян со всем разберется и очень скоро будет управлять всей Навью. Вия за нитки легко дергать. Родит ему девка синеволосая наследника, и избавится он от нее, как в свое время от матери Нияна избавился. А паршивца этого надобно сбросить с пьедестала, заставить Вия возненавидеть брата.

Ястреб в залу влетел и под потолком несколько раз покружил, прежде чем о пол ударился и старцем обернулся. Зорким взглядом глянул на вакханалию и разврат, царящие вокруг. Мерзость какая. Его покоробило и сотрясло от брезгливости. Волхвы обет безбрачия давали, да и от рождения они равнодушны к плотским утехам. Праздник плодородия — так назывались эти дни, предшествующие прибытию избранниц. Дни адского и невероятного разврата, от которого Лукьяна тошнило. После этого праздника в Нави увеличивалась численность населения. Вот и сейчас захмелевшие гости совокуплялись на каждом свободном квадрате сверкающего пола дворцовой залы. Музыканты играли чувственную мелодию, но ее заглушали мужские и женские стоны, рычание, крики и шлепки голых тел. Волхв приподнял край длинной рубахи и обошел стоящую на коленях женщину, сжимающую ладонями фаллосы двух придворных и жадно сосущую их по очереди. Лицо Лукьяна исказила гримаса отвращения. Он бы всех их превратил в каменные изваяния и сжег их тела вместе с этим дворцом. Пробрался к трону, на котором восседал Вий с золотым кубком в руках и в массивной короне на голове. На лице выражение похотливого наслаждения, и глаза темно-карие закатываются под тяжелые веки.

Перед ним сразу три наложницы на коленях голые, оттопырившие зад и жадно облизывающие его толстый короткий член, причмокивая и толкаясь. Глаза узкие, миндалевидные, уши на макушке торчат заостренные вверху, похожие на кошачьи. Да уж, обделила природа матушка дракона копьем могучим, но с лихвой восполнила пробел властью бесконечной, жестоким нравом, вздорным характером и похотливой натурой. Волхв давал царю зелье, подавляющее появление дракона и позволяющее наслаждаться плотскими утехами, но священный момент с избранными должен был быть чистым, и сама сущность должна покрыть девственную невесту и излить в нее свое семя. За три дня до знаменательной ночи царь не принимал зелья и хмель. Затем проходил обряд освящения.

Когда Лукьян приблизился к трону, Вий растолкал девок и опустил рубаху на колени, затянул покрепче золотой кушак и пригубил кубок. Смачно шлепнул двух черноволосых "кошек" по голым ягодицам, а одну почесал за ушами.

— Добро пожаловать, Лукьян Лукьяныч. Заждался я тебя в этот раз. Что слышно на границах навских?

Девушки-кошки сбились в кучу и алчно смотрели на хозяина, облизываясь, как зверьки, и виляя голыми задницами из стороны в сторону.

— Новые рабыни, мой Государь?

— Подарок Бея. Прислал три штуки, сказал покорны и ласковы. Всегда готовы ублажить хозяина. Где сейчас отряд с избранными?