— Связать и до появления проводника глаз с нее не спускать. Шкурой своей за нее отвечаете. И ты, Врожка, как оклемаешься, следи, чтоб невесту царскую не тронул никто да не испортил красоту более. Выполняй свою миссию. Не уследишь — казню на месте. Вон все. Представление окончено.

Последние слова проревел…

"Нияяян… пожалуйстааа, не отдавай… не отдавай меня"

Но вместо ответа через время уже знакомый звук вверху раздался… голову подняла и сквозь туман слез и жгучую соль огненную увидела, как дракон облака сизые крыльями рассекает.

Нет любви между драконом и человеком…

Положи меня бережно 

в высокой траве,

Вплети в мои волосы

алые маки…

Склонись надо мной

будто ангел печальный…

Биение сердца, трепет крыльев

над тишиной хрустальной…

Завяжи мне глаза,

подними меня на руки,

Отнеси меня в этот

придуманный рай,

Положи меня бережно

среди алых цветов,

Останься… и больше

Не исчезай…

Не исчезай…

Не исчезай

(с) Флер

— Не приближайся, человечка. Сиди там, где сидишь.

Говорит, едва языком шевеля, а я вижу, как по его горбатой спине кровь сочится алая и раны развороченные мясом наружу смотрят. Сердце сжалось от вида этих увечий, которые из-за меня получил. Дышит тяжело приоткрытым ртом, и губами пересохшими шевелит, словно шепчет что-то. Я по холодному полу пещеры проползла, чтоб воды ему дать напиться из фляги, которую нам швырнул один из ящеров, а карлик руку приподнял.

— За нами могут наблюдать. Не приближайся. Нельзя.

Ну и пусть смотрят. Что еще со мной сделать могут? Я и так умру скоро, потому что не отдамся я Вию. Никому не отдамся. Не будет так, как они решили. Я из другого мира и решения принимаю иные. Меня любить иначе учили, может, я и не достойна любви Аспида, но и никто другой меня касаться не посмеет, и умру я так, как сама решу. А не под проклятым чудовищем, которое даже имени моего никогда не узнает. Подползла к карлику и села рядом с ним, приоткрыла флягу, поднесла к его губам дрожащим — он жадно несколько глотков сделал и снова голову уронил на сухие ветки. Дрожит весь, как в лихорадке.

— Зачем заступился? — спросила тихо.

— Не для тебя старался… Мог бы — сам бы девку ту утопил… и сдох бы с радостью, лишь бы тебя рядом с ним не было. Не место тебе здесь, и откуда взялась только?

Я облокотилась о стену и голову на колени положила, обхватив их руками.

— Удавить тебя надо было еще в начале пути.

— Надо было, — повторила его слова и посмотрела на блестящую от воды стену пещеры. Наверное, где-то внутри скалы протекают ручьи или подводное озеро. Перевела взгляд на карлика и увидела, как он пристально смотрит на меня. Так, словно увидел впервые.

— Беду ты нам принесла, человечка. Из-за тебя стольких схоронили… и боюсь представить, скольких схоронят, если за ум князь не возьмется.

Уже взялся. Зря переживает карлик. Не нужна я его хозяину, отказался он от меня. Брату своему везет вместе с другим пушечным мясом, а точнее, инкубаторским, и то — это если повезет инкубатором стать, а так — просто мясом.

— Не я принесла, а меня сюда принесли. Не я судьбу свою выбирала.

Прислушалась, напрягаясь — где-то в глубине пещеры, и правда, журчит вода. Если в ней растут цветы красные, то я смогу раны Врожкины залечить. Каким бы поганцем он не был, но он за меня вступился. Долги надо возвращать.

Я встала на ноги и пошла на звук, оглядываясь на неровные темно-бурые стены с черными потеками от воды и испариной, какая на теле выступает, если жарко слишком. Капли из-за бликов факелов поблескивают, как искорки, отражая в себе дрожащие огненные языки.

— Куда собралась… вернись. Нет отсюда выхода…

— Боишься, что не доследишь за мной, да, гном? Без головы боишься остаться?

Проход сужался, и я была вынуждена согнуться пополам, чтобы пробраться туда, откуда доносилось журчание. То ли грот, то ли яма и темнота внутри. Не видно ничего.

— Коли б не доследил, рад был бы. Одной бедой меньше стало. Только нет с этой пещеры лаза. Зря стараешься.

Закашлялся, а у меня снова сердце сжалось, когда его лицо исказила гримаса боли. Жалко его, места живого Ниян на нем не оставил. Я бы боли такой не выдержала, наверное.

— Тогда не придется тебе радоваться сегодня. Но рано или поздно порадуешься. Живой все равно не останусь, как и остальные.

— И то верно, — усмехнулся скоморох, но не так, как всегда, усмехнулся мрачно совсем, даже зло как-то, и у меня по коже ворох мурашек пробежался. Так бывает, когда вдруг что-то или кто-то совсем иначе начинают выглядеть, чем представлялись ранее.