– Никакого макияжа. Ни одно плетение не гарантирует слезостойкости, а разноцветные разводы на лице испортят все впечатление. Рой должен испугаться того, что тебя потерял, а не того, что ты останешься. Теперь волосы. Волосы поднимем вверх. Так слезы будут виднее.

– Слезы? – слегка опешила я. Никогда не умела плакать по заказу. Да и вообще не плакала лет с десяти.

– А как же?! – отмахнулась Тория. – Не переживай, я тут настойку жгучего листовика прихватила. Платочек пропитаем, и… Ты, главное, не забудь его к глазам приложить, когда я знак подам, и все будет отлично.

Пока я безуспешно искала в чужой памяти, что же такое жгучий листовик, заботливая подруга развела бурную деятельность. Волосы она действительно уложила в высокую прическу. Потом перерыла весь шкаф и, подгоняя, заставила перемерить с десяток платьев. Различались они только цветом и шириной юбки. Наконец серо-голубое платье со скромным вырезом лодочкой пришлось ей по вкусу, и меня толкнули к зеркалу на двери.

– Оцени! – тоном выполнившей свой долг героини потребовала Тория. – Наивная красавица готова к разочарованию всей своей жизни.

Без особого интереса глянув в зеркало, я оценила… О, как я это оценила! Не хватало только поясняющей таблички сбоку: «Дура обыкновенная. Подвид: несчастная». Тушка мне досталась не то чтобы слишком уж красивая, но и не уродливая. Тория добавила несколько штрихов вроде платья или нарочито случайно выбившейся из прически пряди. И вуаля, томная красавица в наличии. Я покосилась на подругу с оттенком уважения: профессионалка.

– И вот так. – Поймав мой взгляд, она ухмыльнулась и накинула мне на плечи темно-синий атласный плащ с глубоким капюшоном. – Кстати, платок с листовиком в правом кармане. Достанешь, когда я скажу: «Верить не хотела». Запомнишь?

– Запомню, – кивнула я.

А что мне оставалось? Рой слишком хорошо знал свою уже почти бывшую подругу, и его не стоило подпускать близко хотя бы из соображений безопасности. Не говоря о том, что меня он попросту раздражал самодовольными усмешками и замашками собственника.

– Отлично. Тогда пошли.

– А что я там увижу? – спохватилась я. – Может, они ничем таким и не занимаются, а пьют себе в этой таверне слабенькое вино, отмечая последний день учебного года.

– Ха! Тебе его уже не хочется терять! – прищелкнула пальцами Тория. – Вот это я понимаю. Это по-нашему. Сегодня хочу одного, а завтра уже другого. Я что, зря полдня…

– Нет-нет! – поспешно возразила я. – Не зря. Я о том, чего мне ждать. А то еще не успею придумать, что говорить.

– А… – Тори покровительственно приобняла меня за плечи. – Не думай об этом. Пусть будет сюрприз – натуральнее удивишься. А говорить тебе вообще не придется. Я сама все, что надо, скажу. Ты, главное, про условный знак не забудь. Когда я скажу: «Верить не хотела», сразу доставай платок и плачь.

– Угу, – буркнула я. – Помню.

– Вот и отлично. Вперед! Без ума и без труда не загонишь принца никуда!

– Принц не волк, в лес не убежит, – не сумела сдержать природное ехидство я.

– В лес не убежит, а вот от брачного алтаря – может, – расхохоталась Тория. – Так что загонная охота – наше все, подруга.

Хохоча во все горло, мы вышли из ворот академии на широкую мощенную булыжником улицу. Наверняка на окраинах ничего подобного не наблюдалось, но здесь, в центре столицы, все выглядело очень прилично. Я даже немного удивилась. В Ледонии по улицам вперемешку двигались и конники, и пешие, и кареты, и повозки. Тут же мостовая делилась на две неравные части: одна для шустрых всадников и карет, другая для всяких тихоходов вроде повозок. А у самых стен были предусмотрены приподнятые над землей на добрые полметра деревянные тротуары. Перебираться же с одной стороны улицы на другую предлагалось по узким ажурным мостикам, которые сами по себе выглядели как произведение искусства.

Пока я глазела на непривычную архитектуру, Тория довела меня до небольшого переулка.

– Нам туда. И помни: удивляешься, молчишь, плачешь, молчишь, уходим. Все понятно?

– Куда уж понятнее, – вздохнула я, с тоской припомнив уютный плед и фолиант «Общая теория магии».

– Тогда вперед, а то всех принцев разберут.

– Хорошо бы, – проворчала я себе под нос.

Мою ремарку заглушил мерный гул общего зала большой таверны.

– Вон они, – подсказала Тория, указав глазами в угол. – Начинай с удивления.

Но я и без подсказки уже хлопала глазами не хуже деревенской дурочки. Вот тебе и детки…

– Какой ужас! – театральным шепотом возвестила Тори.

В нашу сторону не обернулись только невозмутимый корчмарь, протиравший за стойкой глиняные кружки, и в хлам пьяный парень, скорчившийся на лавке у самой двери. Рой спихнул со своих коленей какую-то разбитную девицу, которую еще секунду назад грамотно ощупывал в самых стратегически значимых местах.

– Лира?!

– Э-э-э… Ну да, – выдавила из себя я.

– Пойдем отсюда. – Тория приобняла меня за плечи, вопреки собственным словам не делая попыток уйти.

– Подождите! Лира! – всполошился опомнившийся Корве. – Это не то, что ты подумала! Я все объясню!