Не будь ситуация настолько серьезной, я бы, пожалуй, расхохоталась, такое потешное выражение было у нее на физиономии. Она даже начала себя ощупывать в поисках несуществующих ожогов.

– Так почему ты подняла на ноги весь дом? – поторопила матушка.

– Так… была же кастрюля… Я ее с очага подняла. А тут молодая хозяйка. Я и промахнулась. А оно как плеснет, как булькнет…

– Что булькнет? – нахмурилась тиса Мэй.

Я ошарашенно хлопала глазами. «А где, собственно, вопли о проклятой магии черных колдунов? И ужас при виде осыпавшего юбку праха?»

– Суп… Исчез… – проблеяла тетка. – Только был, хлоп, и нету. И кастрюли нет!

– Опять ее шуточки, – донеслось от двери, и на кухню вошла Делия. – Я тебе говорила, что она…

– Лира? – со страдальческим выражением на лице перебила матушка.

– Я не позволила ей обвариться, – буркнула я, не придумав, что тут можно наврать. – Это так плохо?

– Так вы магичили?! – подскочила тетка.

– Ну… Э… Да…

– Спасибо! – Кухарка вдруг бросилась ко мне и попыталась поцеловать руку.

Я шарахнулась в сторону, едва не снеся с ног недовольную сестричку.

– А я и не поняла ничего! – продолжала лепетать кухарка. – Суп хлюп прямо мне в лицо! Я даже зажмуриться не успела! Бульк, и нет его!

Делия недоверчиво хмыкнула и, резко развернувшись, ушла. Но я, уже успев попрощаться не только с новообретенной семьей, но и с жизнью, это едва заметила. Смутные подозрения оформились почти в уверенность: бездарные не видят магию! Ни в одной книге из тех, что я успела прочитать за последний месяц, об этом не упоминалось. От облегчения я чуть не рассмеялась.

Россказни о том, как хозяйская дочка спасла кухарку от увечий, разлетелись по поместью как моровое поветрие. Каждый новый рассказчик добавлял красочных подробностей. Особенно старалась сама повариха. В конце концов я узнала, что выставила на пути агрессивного супа невидимый щит, а потом вернула варево в кастрюлю и съела. «Вместе с кастрюлей!» – хихикала я, когда эта история в очередной раз доносилась откуда-нибудь из кухни или со двора.

Так и не найдя в книгах упоминаний о цвете стихий, я рискнула на несколько экспериментов и убедилась, что те, у кого дара нет, магию не видят вообще никакую. Ни голубовато-серую Лирину, ни ядовито-зеленую мою.

Более того, разыскивая информацию об этом феномене, я заметила, что такие понятия, как энергетические потоки, истинное зрение и нити силы, вообще нигде не упоминаются. Даже в тех книгах, что я привезла из академии. А это могло означать только одно: местные их тоже не видят.

Осознание, что местные видят не магию, а только ее проявления, ударило меня как обухом по новообретенной голове. Сразу отпали глупые вопросы вроде того, почему в наследственной памяти то и дело находились диковатые предрассудки насчет зомби и почему у меня при наличии самых лучших учителей энергетические каналы почти не развиты. Невозможно развивать то, о существовании чего даже не догадываешься.

Передо мной открывались такие перспективы, что дух захватывало. Неудивительно, что в доброжелательной домашней обстановке у меня закружилась голова. Обнаглев окончательно, я даже позволила себе утренние медитации. С таких начинали каждый учебный день в обители. Отличная тренировка для энергетических каналов. Вот только маг при этом сияет, как взбесившийся фейерверк, цветом своей магии. Я и сияла. Только для себя.

Из обширного списка специальностей в брошюрке, подаренной профессором Лерроем, я выбрала артефакторику, даже не задумываясь. В первую очередь потому, что она была самой сложной. Ни Рой со своими прихвостнями, ни болтливая Тори ею точно заниматься не захотят. А значит, в одном кабинете нам придется сидеть куда реже, чем на первом курсе. Разве что на каких-то общих дисциплинах. «Хотели удивиться, тис Леррой? – злорадно думала я, проводя пальцем по длинному перечню необходимых направлений магии, которые требовалось освоить будущему артефактору. – Так я вам это устрою!»

Вторая причина была банальной до неприличия: артефакторика для меня – самое простое. Местные мастера работали, по сути, на интуиции, методом тыка. А я могла видеть, где проходит та или иная нить силы. И уж на правильно или нет сработавший артефакт я могла списать любые проявления своего дара. Мало ли где что замкнуло и половина мастерской осыпалась прахом. Это артефакт виноват, а не потерявшая терпение некромантка.

– Ты уверена? – осторожно уточнил отец, когда я озвучила ему свое решение.

Что-то подобное я и ожидала, а потому отрепетированным движением гордо вздернула подбородок.

– Абсолютно. Ты прославил наш род в армии. Теперь я хочу сделать то же самое в магии! В мире появятся артефакты с клеймом Мэй!

– Не то чтобы так уж прославил, – протянул папенька, машинально подкрутив ус. – Но я слышал, что такая магия – это очень сложно.

– У меня будут учителя, – пожала плечами я. – И библиотека. Ты бы знал, сколько там книг! Про все-все написано! Жаль, что на каникулах туда не попасть…