Я почти не рисковала. Разве что пришлось воспользоваться одной из техник, почерпнутых в иномирной книге. История с почувствовавшей ауру смерти Торией еще не успела выветриться из головы, а эти чары как раз и скрадывали фон моей силы, делая его нейтральным для любого восприятия, включая эмпатию. Я знала, что не рискую, уже успела на своей излишне любопытной подружке поэкспериментировать.

В остальном же я банально воспользовалась знаниями из прошлой жизни. Там мне самой приходилось изворачиваться, чтобы выглядеть мало-мальски прилично в академии. Вот я и научилась всем швейно-ремонтным плетениям, до каких только могла дотянуться. И переделала их под особенности Зеленого дара. В конце концов, некроманты при необходимости запечатывают мертвую плоть, возвращая ей первоначальный вид и свойства. А я приводила таким образом в порядок и свои вещи.

Виктору я попутно рассказывала какую-то чушь о старинных плетениях, так что у него особых вопросов о природе моих умений не возникло. Зато я, по сути, подняла из мертвых его древний камзол, заодно подогнав по размеру и фасону. Получилось очень даже неплохо. Даже слишком хорошо, судя по дальнейшим событиям.

А события эти ждать себя не заставили. Первым отголоском стал восхищенный взгляд Альва, брошенный в мою сторону, едва я спустилась в холл. «Вот ведь бесов бабник!» – подумала я, отворачиваясь, и тут же увидела перекошенную физиономию Корве. Сразу захотелось поискать зеркало: с чего бы оболтусам так пялиться? Но задуматься об этом всерьез я не успела.

– Тиса Мэй? – рядом появился Виктор, и я чуть сама не разинула рот от удивления.

Как, однако, одежда меняет человека. И куда только подевались опущенные плечи и затравленный взгляд?

– Что, Орлей, – бросил Рой, – наконец сдал в музей свои старые тряпки? Вижу, любители антиквариата тебе за них хорошо заплатили. Даже на приличный костюм хватило.

Я напряглась, но Виктор даже не повернул головы в сторону своего врага.

– Нет, тис Корве, – холодно отозвался он. – Всего лишь соблюдаю правила приличий. Одежда должна соответствовать окружению.

– А мы, значит, были недостойным окружением… – перекосило Корве.

Закрывшаяся за нашими спинами дверь общежития отсекла взбешенный рык побагровевшего Роя. Он даже догнать и обругать обидчика не мог, потому как в учебные дни покидать общагу после десяти студентам запрещалось. Это у меня на сегодня было разрешение на две персоны, так сказать. Оглянувшись на громаду общежития, я позволила себе расхохотаться.

– Как ты его!

– Да ладно, – пожал плечами Виктор, застенчиво улыбнувшись. – Давно мечтал поставить на место этого зазнайку. Пошли, что ли?

– Пошли, – усмехнулась я, мысленно прикидывая, что вечер у Лэнгли может стать вовсе не таким скучным, как мне казалось.

В гостиную в покоях профессора артефакторики мы вошли под руку со всей приличествующей величавостью. Здесь явно применяли пространственную магию: комната была куда больше положенного. Тут и там стояли и сидели группки магов по трое-четверо и что-то вполголоса обсуждали. К нам тут же подошел смутно знакомый старшекурсник и представил присутствующим.

Впрочем, смутно знакомым парень был только мне, Виктор тут же разговорился с провожатым и увлек меня следом за ним к одной из компаний. Мне представили собеседников, но Лэнгли, тут же ловко отделив меня от Виктора, потащил куда-то вглубь комнаты к гостям постарше.

Эти уже окончили академию. Один, чье имя я не сумела бы правильно выговорить даже под страхом казни, так и вовсе имел все шансы забыть, что такое академия. Он был старше самого Лэнгли.

– Это и есть юное дарование? – проскрипел он, смерив меня оценивающим взглядом с головы до ног. – А внешне так, одна из этих юных дурочек, годных только на то, чтобы…

– Тис Риар! – с притворным возмущением попенял Лэнгли. – Таких я сюда не приглашаю, и вы об этом прекрасно знаете. И вообще. Прекратите пугать мою лучшую за последние лет двадцать ученицу. У нас с ней и так старт был не слишком удачный.

– Конечно. – Старик бросил на моего наставника какой-то нечитаемый взгляд.

Профессор Лэнгли усмехнулся и вдруг подмигнул мне. Опешив от таких вывертов всегда строгого, недовольного, а главное, равнодушного учителя, я даже не нашлась что ответить. Но он и не ждал ответа.

– Что, скажете, я не прав? Я – вредный заносчивый старик, который учить никого не желает да только и ждет, чтобы вы дали ему повод подать прошение о вашем отчислении из академии.

– Э-э… Я так не думаю, – деревянным голосом отозвалась я.

– Думаете, еще как думаете, – хмыкнул он. – Мне нравится ваше умение не демонстрировать свои чувства, но именно это вы и думаете. Ну, возможно, несколько иными словами. И вы правы. Почему-то ректор вашей академии считает, что чем искуснее мастер, тем лучше из него получится наставник. И он прав и не прав одновременно. На артефакторику чаще всего идут размечтавшиеся о больших и легких деньгах слабодарцы. Они не понимают, что сил тут требуется порой побольше, чем у боевиков. А самое главное, тут необходимо врожденное чутье. Талант, если хотите. И без него можно стать лишь крепким подмастерьем, клепающим слабенькие поделки, не более. Таким станет ваш юный друг.