«Использование частиц человеков в артефакторике». Вот так просто и незамысловато. Но как я уже успела выяснить, в этом мире даже за использование в ритуалах собственной крови можно было угодить на эшафот. Дикая дикость, с моей точки зрения: в прошлой жизни, как некромант, я выцедила из себя ее литров двадцать только за время обучения. Не говоря уже про всякие прочие частицы вроде волос или кожи. Да и слезы периодически покупать приходилось.

По сути, неведомый Ризали воспроизвел некоторые некромантские ритуалы. А уже их результаты использовал в своих артефактах для самых разных целей. Трактат не был сборником рецептов или инструкций. Скорее, у меня в руках оказалось длинное эссе-размышление о перспективах такого подхода. Но я-то еще не успела забыть все то, что вдалбливали мне в голову профессора в иной жизни. И кое-что из упомянутого в местной книге было по меньшей мере узнаваемо. Слишком узнаваемо.

«Ну, здравствуй, кандидат номер шесть… Или пять? – подумала я. – Похоже, мы были земляками…»

Громкий уверенный стук прервал мои размышления на полуслове.

– Лира! Можно войти?

– Нет! – рявкнула я.

И только секунду спустя сообразила, чей голос услышала. Судорожно сунув книгу-артефакт на дно сундука, я захлопнула крышку и ногой задвинула его под кровать. На ходу нейтрализуя запирающие чары, выскочила в коридор.

– Дон!

Разумеется, там уже никого не было… По инерции пробежав до поворота и убедившись, что и там пусто, я выругалась и вернулась к себе.

– Ну все! Хватит идиотских прыжков вперед-назад! – рявкнула я в пространство.

Торопиться я не стала. Старательно заперла сундук с опасной книгой, убрала бумаги Лерроя. Даже волосы привела в порядок, что в последнее время делать периодически забывала, обзаводясь прической «воронье гнездо» и приводя в ужас Торию. Навесив на дверь запиралку помощнее, я направилась прямиком на мужскую половину. Благо как у предстоящей потока, у меня было такое право.

Но чем ближе я подходила к нужному коридору, тем меньше решимости выяснить все и сразу у меня оставалось. «Вряд ли подобный разговор стоит начинать в присутствии Роя или Альва. Хотя откуда мне знать, какой, собственно, разговор? Что, если он приходил по какой-нибудь другой надобности, не имеющей ко мне лично никакого отношения? Например, заявление на внеочередной выходной написать по семейным обстоятельствам или о пересдаче у Лерроя договориться? Ко мне такие по трое в день ломятся. Хороша будет предстоящая, тут же прибежавшая следом!»

У двери незабвенной троицы я додумалась до того, что вообще могла обознаться и приходил вовсе не Дон, а кто-то другой. Я замерла, так и не донеся руку до створки.

– Молчишь? – донесся вдруг приглушенный голос Роя.

Я подскочила и начала озираться, как застигнутый на горячем вор. Но вокруг все так же было тихо: студенты сейчас сидели на лекциях. «За исключением одной любопытной предстоящей и одного оболтуса… Точнее, двух», – мысленно поправила я себя, услыхав голос Альва.

– Да отцепись ты от него… – Ленивые тягучие нотки не дали бы мне обознаться даже в предсмертном бреду. С детства ненавидела эту показную усталость, демонстрируемую аристократами к месту и не к месту. – Тебе же не надо.

– Мало ли что мне не надо, – заметно злился Корве, и я навострила уши: к кому он там пристал? – Понял? Чтобы я тебя больше рядом с ней не видел!

– Это не тебе решать.

Тихий голос я едва разобрала. Если бы не настороженность, то, скорее всего, услыхала бы лишь невнятное «бу-бу». «Дон? Нет?» – екнуло где-то в груди.

– А ты сомневаешься в ее решении? – внезапно расхохотался Рой. – Нет, я, конечно, слышал, что в последнее время она озаботилась благополучием сирых и убогих. Даже какую-то простолюдинку защищать бросилась. Но не до такой же степени.

– Отец говорит, что все девушки через это проходят, – ухмыльнулся Альв. – Кто-то птенцов подбирает, кто-то нищим подает.

– Но за чумными никто ухаживать не рвется и в гладиаторские бои не вмешивается… – подхватил Корве и продолжил с издевкой: – Так что вряд ли у нашей очищающей проснется склонность к самоубийству и она распространит свое человеколюбие на тебя. Я сказал «человеколюбие»? Какая оплошность. Прости, оговорился…

– Я не причиню ей вреда. – Голос Дона стал еще тише, но я, услыхав, что речь идет обо мне, прижалась щекой к холодному дереву и все же его услышала.

– А она успеет об этом узнать, прежде чем с воплями ужаса побежит к ректору? – хохотнул Рой.

– Не думаю, что она побежит, – с непривычной задумчивостью уронил Альв.

– Не успеет, – вдруг, не скрывая злобы, проговорил Корве. – Если я его еще раз увижу рядом с ней – ректор и без нее все узнает. Мало ли кто мог подслушать нашу болтовню. И испугаться. Правда, Дон?

В комнате послышались шаги, и я шарахнулась в сторону. Коридор был прямой, как стрела. Прятаться мне было негде. Заледенев от одной мысли, что сейчас меня застукают подслушивающей под дверью, я вжалась в стену и активировала щит-хамелеон. А в следующую секунду створка распахнулась.

На пороге показался Дон. Он сделал шаг и, посмотрев по сторонам, с облегчением выдохнул.

– Что, Дон, испугался? – ударил ему в спину злой и насмешливый голос Роя.