Парень печально вздохнул, осторожно снял с головы глоира и почесал крысиную голову между ушками. Чтобы не усугублять его смущение, я сказала:

– Ташаир! Меня зовут Таня.

– Она будет жить с нами! – пояснила Стрелка. – И тебе надо посмотреть на неё!

– Я вижу, – кивнул Ташаир.

Он посадил глоира на полочку и достал из кармана что-то очень похожее на монокль. Посмотрев через это молочно-белое стёклышко на меня, хмыкнул:

– Странно… Очень чёткие координаты. А почему вас не очистили?

– Потому что! – исчерпывающе ответила за меня Стрелка. – Иначе зачем ты нам был бы нужен?!

– Снять? – спросил Ташаир и посмотрел на уплетавшую паштет с печеньем Армиду.

– Давай, – махнула она ложкой. – Я тебе оставлю!

– Не оставляй, – сказала я. – Ещё есть.

Вообще-то мне не очень хотелось, чтобы с меня что-то «снимали». Вдруг – всё?! Но возражать при таких странных обстоятельствах… Тем более что Ташаир даже не потребовал расстёгивать пуговки на моей рубашке. Он вытащил из внутреннего кармана куртки нечто похожее на большой сотовый телефон и развернул его как карточную колоду. Выпятив нижнюю губу и бормоча что-то себе под нос, он выбирал чёрные пластины «карт» и раскладывал их на столе передо мной.

– Вот, – наконец сказал он и поменял местами две «карты». – На эти сенсоры вы должны положить ладони…

– Ты, – поправила я. – Давай на «ты». Для простоты.

– Ага, – кивнул он. – Э-э-э… Сюда ладони положи. Теперь…

Он принялся тыкать пальцами в свободные от моих рук пластины, и они начали мерцать разными цветами. Даже серо-буро-малиновый мелькнул.

– Вот… – удовлетворённо произнёс Ташаир, и в его руке появился листок бумаги. – Только, девчата, никому об этом! Из лаборатории выносить нельзя…

– Поторопись! – нахмурилась Армида. – Голодным останешься!

Сверяясь с листком, он принялся быстро нажимать на цветные пятна.

– На ноутбук похоже… – не удержалась я от комментария.

– А что это? – спросила Стрелка.

– Покажу потом…

Ташаир секунд тридцать смотрел на меня через свой непрозрачный монокль, а потом кивнул:

– Всё. Теперь…

Руки с пластин я не убирала. Команды не было – так чего ж суетиться? А Ташаир пристроил на синее пятно одной из «карт» маленький кристаллик с дыркой, провёл над ним ладонью, положил этот кристалл передо мной и довольно улыбнулся:

– Всё! Очень чёткие координаты! Теперь надо стереть первичку, а то заметит кто-нибудь. Проблем не оберёшься…

– Стой, Таш! – остановила его Стрелка. – Это ещё не всё! Она видела подпись ректора…

Возникшей немой сцене было далековато до «Ревизора». Слишком разношёрстная подобралась публика, и никакой согласованности! Хорёк, смывшийся с моих колен ещё до раскладки «карт» и бегавший по стенам наперегонки с глоиром, хотя бы посмотрел в нужную сторону – на меня. Армида поднесла ложку ко рту и зависла, уставившись на Таша. Сам Ташаир дарил ей ответный и довольно плотоядный взгляд. Хотя не совсем понятно, что его привлекло: ложка с паштетной горкой или голова Армиды? Но у перечисленных персонажей хотя бы были открыты рты. А вот Белка и Стрелка улыбались и довольно смотрели на Таша и Армиду.

Нет. Не «Ревизор»!

Да я и сама испортила всю сцену – задала интересный лично мне вопрос:

– А что здесь такого? Я и самого ректора видела.

Таш длинно сглотнул и сказал:

– Ректора все видели. Некоторые по несколько раз. А ты, Таня, готова добровольно скопировать подпись? Вообще-то её студенты видят только один раз. На дипломе об окончании академии. Но она сразу исчезает, не теряя силы.

– Как-то всё это… – засомневалась я. – Наверняка…

«Незаконно, – подсказал хорёк и запрыгнул ко мне на колени. – Но ты можешь не беспокоиться. Я расскажу… А ты гладь меня, гладь!»

«С ума спрыгнул? – поинтересовалась я мысленно. – Руки заняты!»

«Не руками. И разреши снять подпись…»

– Ну, раз надо… – произнесла я вслух. – Копируй!

И закрыла глаза.

Позже девчонки с восторгом рассказали, что я целую минуту пребывала в трансе, а Таш едва не упал в обморок вслед за мной. Но устоял. А я тогда мысленно гладила мягкую, атласную шёрстку хорька и млела. Наверное, это и помогло. Я легко выудила из памяти лист договора, слегка повернула его, и подпись ректора засветилась синим на совершенно чистом листе.

Хорёк тихонько чирикал на моих коленях, а я, словно через шум и треск, но очень отчётливо слышала: «Десятки лет копию подписи ректора будут хранить, передавать из рук в руки, но не используют. „Орден подписи“, обладая этим могучим артефактом, будет постоянно желать применить его и каждый раз находить иной выход. Подпись ректора никогда не покинет пределов Пирамиды».

Потом, перед сном, хорёк заявил, что не произнёс ни слова, а все откровения – мои личные проблемы…