– Что-то ещё? – спросил Дамблдор, когда серое веретено растаяло в воздухе. – Но мне кажется, что одной такой победы и для пары лет обучения многовато.

– Вы подпишете, ректор? – Я протянула папку с заверенными некромантом списками.

Папка вдруг вырвалась из моей руки, легко прошла через стекло книжного стеллажа у стены и протиснулась между книгами.

– Лучше я прослежу за исполнением. А теперь прошу покинуть кабинет. Я ещё успею досмотреть кино…

А вот от немедленного празднования я наотрез отказалась. Колобродить ночью, чтоб потом утром голову лечить… Не моё это.

И ведь угадала!

* * *

Засыпала я тяжело. Сказалось и нарушение режима, и глупые вопросы на ночь. Хватило же ума спросить Бакса, что это за заклятие трёх сердец! Он и ответил:

«Само заклятие элементарное. А вот для его снятия необходимо предъявить три живых сердца: до любви, после любви и любящее сердце. И все дела».

Вот я, засыпая, и тасовала эти сердца! С моим-то легко разобралась – взяла определение «до». А вот дальше… Кто там «любящее»? Кар? Марма? А кто «после»? И ведь какая мне-то разница?! А когда наконец отделалась от этих «до и после» и, похоже, заснула, что-то принялось щекотать меня в носу!

С неимоверным трудом разлепила глаза и увидела перо ректора, с которым сражался Бакс. Два-три выпада пера он успевал отбить лапами, но следующий… Следующий прервала я! Схватила, зажала в ладони и рявкнула:

– Чё надо?!

Глупо, конечно. Что может перо ответить?

– Бакс! Чего ему надо?!

«Ректор вызывает».

– А почему оно щекочется?!

«Ну… Я три бумажки с вызовом порвал, вот оно и разошлось…»

Я села на кровати и принялась одеваться, а Баксу прорычала:

– Убей его!

Но перо сбежало ещё до того, как Бакс принялся за дело. А я побрела в туалет, умылась и начала ныть:

– И что мне, без завтрака идти? И почему я? Ну на фига мне такая жизнь?..

А уже на пути к кабинету Дамблдора мои мысли обрели конкретику:

– Что там стряслось? Бакс! Некромант одумался и хочет всё назад вернуть?

«Нет. У ректора отец Кара».

– Ну и щекотали бы Кара в носу! И вызывали его!

Кара, кстати, тоже вызвали. Он топтался у кабинета Дамблдора и на меня посмотрел с тревогой, если не сказать больше.

– Пойдём? – неуверенно спросил он.

– Там твой отец, – поделилась я информацией.

– Откуда ты знаешь?! – округлил глаза Кар. – Я его только к вечеру ждал…

– Умная, вот и знаю.

«Больше молчи и слушай. Тогда за умную сойдёшь», – дал совет Бакс и присоединился к норку Кара.

Я честно попыталась следовать хорошему совету.

В кабинете, кроме Дамблдора, оказался высокий красивый брюнет лет сорока. Учтиво поклонившись мне и Кару, он тут же выказал местные дурные манеры – выхватил из кармана костяной «слепой монокль» и принялся нас изучать. К этим фокусам я начинала привыкать, но от неприятного чувства отделаться не могла.

– Прекрасный выбор! – улыбнулся брюнет. – Выше любых похвал!

Дамблдор благостно кивал, а я ни черта не понимала.

– Отец… – попытался что-то сказать Кар, но брюнет оборвал его взмахом руки.

– Сын мой! Я одобрил бы любой твой выбор, но здесь тебе просто и несказанно повезло! Тем не менее я должен спросить… Всё ли было соблюдено?

– Да, отец. Я провёл ритуал полностью.

– Получил ли ты одобрение?

– Таня сказала, что ей понравилось.

– Так ли это?

И все присутствующие уставились на меня. Надо было что-то говорить. Даже если буду выглядеть дурой. И я попыталась хотя бы понять смысл происходящего.

– Вы о чём?

– Ты же сказала, что тебе понравился танец… – как-то неуверенно сказал Кар.

– Да, – подтвердила я.

– Прекрасно! – восхитился отец Кара. – И вы разделили спальный мешок? Подробности мне не нужны.

– Да, отец…

Понятно, что я тупила. И кроме ночных посиделок на кладбище большую роль в этом играло недосыпание. Но такой дурой быть нельзя!

– Холодно было… – промямлила я. – Только я не понимаю… И что?

– Мы теперь связаны, Таня, – несмело улыбнулся Кар. – Навсегда.

– Вот именно! – обрадовался отец Кара. – И я очень рад, сын, что у тебя такая красивая жена! Теперь мне нужна капля твоей крови, Таня!

Я наморщила лоб, и это очень помогло мыслительному процессу.

– Жена? Это оттого, что ты на холоде танцевал, а я тебя пожалела?

Кар кивнул.

– Знай я, чем ты занимаешься… Я бы тебе ноги заранее переломала! Для красоты танцев! А кровь учитесь пить свою!

Я повернулась и пошла к двери. А позади хохотал отец Кара.

Как я ни дёргала ручку, дверь открываться не желала. А я уже была переполнена… Обидой? Нет! Бешенством! И жертвой моего состояния могла стать дверь…

– Отец! Она не хотела…

– Ничего страшного, сын! Если бы ты слышал, что в такой ситуации орала твоя мать! Татьяна Петровна – сама кротость!