Мне снилась прохлада снежных гор, красота, что открывается на вершине облаков. Чувство такое, будто мне принадлежит весь мир. Это не сон, это далекое воспоминание, словно феникс из пепла восставшее в глубинах моего сознания.

Мне снилось воспоминание о жизни, какой она у меня была когда-то.

Раньше я никогда не думала об этом. О том, что чувствовала среди снежных гор и ветров… Понимаю и ценю это только теперь.

Окажусь ли я когда-нибудь снова в тех местах?

Будет ли со мной современное снаряжение или в моем распоряжении будет только то, что предлагает мне эпоха пятидесятых?

Медленно поднимаюсь с кровати, чувствуя на губах легкую улыбку. В душе ощущается то, что допустимо назвать покоем.

На столе остывший бульон и сладкий чай.

Я с удовольствием наслаждаюсь едой, не особо задумываясь о том, как долго продлился мой сон. Я заслужила отдых.

За окном все еще моросит дождь.

Мысли мои опять обратились в прошлое.

Мою прежнюю жизнь нельзя назвать скучной, ее заполняли любимые люди, путешествия и работа. Скучной ее действительно нельзя назвать и тем не менее она была именно такой. Я так помню. Я так чувствую.

Одни и те же люди.

Постоянные маршруты.

Однообразная работа.

Всегда одинаково. Годы.

Я думала, что такая жизнь мне нравится. Выходит, что нет.

Жизнь самым странным и в то же время самым удивительным способом привела меня в чувство.

Теперь я здесь. А здесь все по-другому.

Дверь открылась, и в комнату вошла молодая женщина в белом медицинском халате.

— Вы проснулись и даже позавтракали. Очень хорошо, — сказала она с доброй улыбкой на лице. Женщина говорит с легким акцентом, но с каким, мне непонятно.

— Кто вы? — спрашиваю я.

— Долорес Дэвидсон. Я буду присматривать за вами.

— Вы сиделка?

— Можно и так сказать, — распахнув шире шторы, улыбнулась мне она. — Как вы себя чувствуете?

Недоверчиво смотрю в приятное лицо женщины и не сразу отвечаю:

— Лучше.

— Вас не тошнит?

— Нет.

— А как ваша шея?

— Все хорошо, — солгала я.

— Это очень хорошо. Старайтесь как можно меньше ее нагружать.

Женщина вынула из стола белую коробку с медикаментами. Содержимое маленькой прозрачной ампулы втягивает в шприц.

Пока женщина занята, надеваю брюки.

— Нет-нет! Вы останетесь в постели, — возразила миссис Дэвидсон, а я накинула себе на плечи рубашку. Застегиваю ее. — Мисс Лоуренс, вы слышите, что я вам говорю? Немедленно снимите с себя одежду и возвращайтесь в постель.

Проигнорировав требование сиделки, спрашиваю:

— Где Хэнтон?

— В доме. Мне его позвать?

— Нет. Я сама его найду.

— Нет, мисс Лоуренс, вы должны остаться здесь! — строго сказала женщина, в протесте выпятив перед собой ладонь. — Я настаиваю.

— Я тоже, — спокойно ответила ей я. Вышла из комнаты. Миссис Дэвидсон едва поспевает за моим шагом.

Без стука я распахнула дверь в кабинет Хэнтона. Его там не оказалось.

— Бога ради, он в гостиной, — взвизгнула маленькая женщина, когда я направилась дальше по коридору. Теперь я спускаюсь по лестнице.

— Непривычно видеть тебя вне рабочего кабинета, — говорю я, когда нашла Джона в кресле в гостиной. Газета уже сложена перед ним. Этот мужчина был готов к моему появлению здесь, уже заслышав громкие причитания миссис Дэвидсон.

— Мистер Хэнтон, она не послушалась меня, — пожаловалась на меня женщина.

— Увы, меня она тоже не слушает.

Миссис Дэвидсон все еще держит в руках длинную иглу и, обратив на меня твердый взгляд, говорит:

— Я должна поставить вам укол.

— Этого не будет.

— Мистер Хэнтон? — медсестра выпучила на мужчину глаза, требуя принять меры.

— Миссис Дэвидсон, оставьте нас, — просит Джон.

Взгляд женщины метнулся от Хэнтона ко мне, и та послушно вышла из гостиной.

— Почему ты противишься ей? — спросил Джон. Из темной коробки рядом с собой берет сигару. — Она тебе не нравится?

— Мне не нужна сиделка, — сказала я. Опускаюсь в широкое кресло напротив Джона. У меня подчеркнуто прямая спина, быть может, излишне. — Озабоченность состоянием моего здоровья сильно преувеличена. Я чувствую себя превосходно.

Мужчина поднес сигару к огню. Смотрит на меня, выдохнув столб дыма.

— Вспомни, как было в горах Ханди, — говорю я. — Я и Майкл прошли десять миль по сугробам, в ушибах и ссадинах, и ничего с нами не случилось. Мне не обязательно быть здесь, чтобы…

— Ты останешься здесь и примешь все рекомендации от миссис Дэвидсон. За этим проследит Батлер.

— Кто?

— Дворецкий, Анна, — снисходительно напомнил Джон.