По центру потолка большая плоская люстра. По обе стороны каждой витрины стоит золотистая лампа — свет от ламп неяркий. Они здесь не для света, а для антуража.

Я сделала решительный шаг к продавцу за прилавком и сказала:

— Мне нужна помада и пудра. Мне все равно, какой бренд. Пудра должна повторить тон моего лица. Помада должна быть красной.

Женщина улыбнулась мне, но получилось у нее это как-то неловко. Наверное, она не привыкла слышать от покупательниц заявки в такой точной и прямой форме.

— Конечно, — вежливо сказала мне она и склонилась над витриной.

Через минуту она поставила на кассу все, что мне нужно. Кассир озвучил сумму, и я протянула ему деньги. Косметика и правда здесь очень дорогая…

Когда я вышла из бутика, я не вернулась в машину Фрица, а вошла в соседний магазин, чтобы купить себе новую одежду.

В том магазине я провела не больше пятнадцати минут и вышла из него в коричневом платье с розовой лентой на поясе. На лице пудра. На губах помада.

Я выгляжу… мило.

— Я впервые вижу вас в платье, — признался Фриц, когда я села в машину.

— У них не было брюк.

Генри вырулил с обочины в общий автомобильный поток. До ресторана «Мистраль» добраться быстро не получилось, даже когда Фриц проехал сомнительными районами и переулками.

Когда машина остановилась перед дверью с большой бирюзовой вывеской, я сказала Генри «До встречи» и быстрым решительным шагом направилась к ресторану. Поднялась по лестнице и вошла в холл.

— Анна Лоуренс, — представилась я джентльмену в бирюзовом смокинге за высокой темной стойкой.

— Вы по приглашению?

— Нет.

Возникло волнение. Что скажет мне человек за стойкой? Предложит войти или велит мне уйти, как это было раньше?

Мужчина с тонкими и длинными усиками дал знак служащему в белом смокинге, и тот сразу подступил ко мне.

— Прошу следовать за мной, — почтительно вежливо сказал он.

Я едва не прыгнула от радости.

Ни репортеров, ни чужаков, только узкий круг богатых, знаменитых и влиятельных. Анна Лоуренс теперь среди них.

Человек в белом смокинге проводил меня в большой светлый зал с бирюзовыми стенами. Над головой гигантская люстра.

Такую люстру забыть невозможно. Смотрю вверх и все равно не могу понять, как такая громадина держится на потолке.

— Судья Нод здесь? — спрашиваю я.

— На втором этаже. Мистера Нода известить о вас?

Я пронеслась вверх по лестнице мимо служащего. Достигнув второго этажа, сразу свернула вправо, узнав за круглым столиком одинокий мужской силуэт.

— Мисс Лоуренс, так нельзя! — преследует меня человек в белом смокинге. Даже претензия в его голосе звучит очень вежливо и почтительно.

— Мне нужно с вами поговорить, — встав перед судьей, требую я.

Недолго оценив спокойным взглядом меня и распинавшегося перед ним в извинениях человека в белом, мужчина наконец изрек:

— Присаживайтесь, мисс Лоуренс.

Я сразу села.

— Этот разговор, так понимаю, неизбежен… — коротко взглянув на меня, добавил он.

Я попросила для себя чашку чая, и служащий ушел.

Внимательно смотрю на судью, он отвечает тем же. У меня сердце рвется из груди. Сознание будто в огне. Душа узнает душу, ей родственную, и тянется к ней.

— Вы тоже чувствуете это притяжение? — прямо спрашиваю я. Вышло резко.

Мужчина по ту сторону стола ответил не сразу.

— Да.

Я ахнула. В этот самый момент даже дыхание сбилось, настолько волнительным был момент. Однако сам судья кажется очень спокойным. Открытие для него не открытие вовсе… Я догадывалась об этом раньше, а теперь знаю наверняка — я не первая родственная ему душа в этом мире.

— Сколько вам лет? — совсем тихо спросила я.

— Очень много, мисс Лоуренс… — неторопливо проговорил он. — К закату своей жизни вдруг оказался молодым юнцом здесь. Здоровым и сильным, полным жизни молодым человеком.

У меня приоткрылись губы от изумления, а когда осознала услышанное, поняла истинный смысл сказанных этим человеком слов… я тоскливо опустила взгляд.

То, что я услышала — грустно. Невообразимо.

Старик занял место своего молодого двойника. А двойник…

Родиться молодым и умереть старым, пропустив целую жизнь между. Для этого вообще слов подходящих нет.

Я опять смотрю на судью. Передо мной взрослый мужчина с первой сединой на голове. Значит, прошли годы. И все равно, знать, что прожил вторую жизнь, лишив этой жизни другого, даже если сам такого не хотел — невообразимо тяжелая ноша.

— Как давно вы здесь? — спросил меня судья.

Я хлопнула ресницами, затем еще. Собралась с мыслями и тихонько сказала:

— С августа 57-ого.

— Год…

— Вам довелось встретить других? — сразу спросила я.