— Я даже не знаю, что сказать… — рассеянно говорю я, испытав сразу смущение и восторг. Оглядываю каждое лицо за столом и чувствую, как запылали щеки. — Спасибо.

Неужели настал тот миг, когда я могу назвать деньги, коими могу свободно распоряжаться, заслуженными? Причем заслуженными при тех обстоятельствах, при которых не пришлось калечить собственную гордость.

К слову о гордости. Некогда забитая и униженная, она вдруг расправила плечи.

— Неплохо для женщины, — заметил Алан Лонгер. Снисходительные нотки его голоса невероятно быстро стерли следы былого восторга, и я в смятении уставилась на него.

— Неплохо?! — рассмеялся Майкл. — Миссис Стоун получила зарплату моего секретаря за несколько лет! По-моему это блестяще.

— Для женщины — безусловно, — так же снисходительно заметил Лонгер, но уже с нотками раздражения. Причем раздражает его сам Майкл, а не то, что он говорит.

— Для человека, что находится в неравных условиях с вами, это действительно необычно, — с вежливой прохладой в голосе говорю я. С вызовом смотрю на Лонгера, а он смотрит на меня. В воздухе возникло неприятное напряжение.

— Миссис Стоун, — предупреждает Джон, слегка повернув ко мне голову.

— Мистер Гроуз сказал, что в моих руках зарплата секретаря за несколько лет, — упрямо продолжаю я. — При своей должности и в своем кресле, вам случалось когда-нибудь повторить хоть отдаленно похожее, мистер Лонгер?

— Миссис Стоун, — голос Джона стал холоднее стали.

Алан Лонгер тихо рассмеялся.

— Твоя помощница не слушается тебя, — заметил он и медленно перевел взгляд светлых серых глаз на Хэнтона. — Джон, ты уверен в том, что ее босс — ты?

Майкл помрачнел, а взгляд Джона опасно сверкнул.

— Миссис Стоун чаще, чем следовало бы, демонстрирует свой характер. В рабочем процессе это бывает полезным качеством, — твердо произнес Хэнтон, не сводя прямого взгляда с Лонгера. Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. — Но иногда это оказывается совершенно неуместным, как это произошло сейчас, — с упреком добавил он, и я приуныла.

— Потому-то я так щепетилен в выборе персонала и никогда не нанимаю женщин, — с пониманием сказал Алан Лонгер. — Доподлинно известно: мужчины эмоционально сдержанней.

Я с возмущением вобрала воздух и тут же хотела сказать свое слово, но мистер Вэйст вдруг заговорил:

— Отчасти вы правы, Алан… — мужчина бросил на меня строгий взгляд, призывающий меня замолчать, причем немедленно.

Пока Вэйст говорит, в груди клокочет гнев, а разум протестует, но я, крепко поджав губы, смиренно опустила голову.

Этот ужин во многом напомнил званый прием в доме Стоун — это пытка, только хуже. Пока мужчины говорят, я стараюсь молчать и даже не смотреть на них. Один только Майкл никак не забудет о моем присутствии. Этот мужчина очень упрям, и под конец вечера ему все же удалось заставить меня улыбнуться.

— Ты любой ужин превращаешь в катастрофу, — бросил на выходе из ресторана Джон.

— Ты унизил меня, — на ходу и со злостью процедила я.

На подходе к лифту замолкли оба. Двери разомкнулись, и вместе с другими людьми я и Джон молча вошли внутрь.

Лифт медленно пополз вверх.

Очень хочу высказаться, но в присутствии людей в небольшом тесном пространстве это явно неуместно. Нервно жду, когда золотистая стрелка на табло над головой достигнет цифры одиннадцать.

Когда двери с лязгом отворились, молниеносно выхожу из лифта. На пути к номеру Джон схватил меня за руку и удивительно спокойно произнес:

— Лонгер — скользкий человек. Самолюбивый и гордый.

— Тогда зачем ты…

— Но еще он очень важный человек, — резко добавил Хэнтон. — От него многое зависит в нашем предприятии, и я не могу допустить, чтобы твоя выходка сколько-нибудь стоила общему делу.

— Ясно. Отдаешь меня на растерзание во имя высшей цели, — со злым сарказмом отчеканила я.

— Не преувеличивай, — строго заметил Джон и мягким прикосновением руки корректирует мое направление в его номер. Когда закрылась дверь, меня припечатали к ней прежде, чем я успела что-то сказать. Удивленная, не успеваю даже опомниться, когда Джон впился губами мне в рот, крепко сжав пальцы на тонкой талии. Поцелуй, сильный и глубокий, ошеломляющий, заставил мгновенно позабыть всю злость на Хэнтона.

— В этом деле не я один, Анна, — прервав поцелуй, шепчет мне в губы Джон. — И если сделку потеряю я, ее потеряют и мои партнеры.

— Чего ты хочешь от меня?

— Понимания, — подушечками пальцев ласково проводит по моим щекам, сохранив при этом строгость взгляда. — Для этих людей ты работаешь на меня, а значит, твои ошибки — моя персональная ответственность. Ты понимаешь меня?