Майкл подает руку, и с его помощью я карабкаюсь на снежный выступ, а за ним — на еще один и еще.

Мы двинулись дальше в гору и спустя час упорного карабканья вверх достигли цели.

Увидав железное полотно, по которому еще ночью прошел стилпоезд, я пришла в такой восторг, как если бы нашла клад несметных сокровищ. Смеюсь как безумная!

Я легла на твердые неровности путей и с глупой улыбкой на лице посмотрела в небо. Прикрыла глаза, стало спокойно и хорошо — так было до того момента, пока передо мной не возникла тень. Тяжелые веки приоткрылись.

— Поднимайся, Анна Стоун, — с обворожительной улыбкой на лице Гроуз подает мне руку. — Нам еще предстоит путь к стилпоезду, а коротким он быть не обещает.

— А ты умеешь подбодрить… — нахмурившись, мрачно изрекла я. Через силу поднимаюсь на ноги.

Стальное полотно тянется вдоль плотного леса. На макушках елей лежит снег, под стволами деревьев все вокруг усыпано шишками.

Мы идем быстро, но еще быстрее золотистые хвойные макушки покрываются тревожным сумраком.

Когда мы вышли к свободному от деревьев простору, перед глазами открылся потрясающий вид на горный хребет на закате еще оранжевого солнца.

— Пошла бы хоть на край света, — говорю я, как о далекой мечте.

Майкл дружелюбно усмехнулся.

— Поразительная Анна Стоун, даже сейчас, когда мы проходим через такое… как ты можешь говорить так?

— Мы прошли через крушение, Майкл, а я говорю о путешествии, где есть подходящая одежда, еда и время. Возможность.

Солнце стремительно уходит за горизонт, на долину опускаются мрачные тени и колючий мороз вступает в свои права. Весь путь мы идем достаточно быстро, а с наступлением темноты едва не перешли на бег. Подгоняют не только опустившаяся тьма и мороз: страх — лучшая мотивация, страх, что стилпоезд отправится в путь без нас; страх, что из темноты леса выпрыгнет страшный зверь; страх, что мы замерзнем здесь насмерть. Голод тоже неслабо мотивирует на подвиг.

На крошечном циферблате моих наручных часов скоро наступит вторник.

Майкл вдруг замер. Не говоря ни слова, показывает на едва уловимый свет вдалеке.

Стоим, полностью отрешенные от мрака мира вокруг нас, уставившись только в одну светлую точку далеко впереди. Быть может, мы видим то, к чему так долго шли?

Идем быстрее прежнего, вдохновленные фантазией о тепле, еде и отдыхе.

Мы вышли из леса и подошли вплотную к бездне под своими ногами. Шестнадцать часов назад мы были на десятки метров ниже этого уровня!

— Это он! Это он! — завопил Майкл, указывая на многотонную синюю машину впереди. Вдоль длинной гусеницы горят все фонари.

Гроуз и я осторожно продолжили путь по стальной дороге. Ветер пронизывающий, холодный, короткими, но сильными порывами угрожает столкнуть нас с дороги в пропасть перевала.

Судя по последствиям, лавина не имела разрушительной силы, ключевую роль в катастрофе сыграли обстоятельства: открытый участок дороги, где снежный порыв снял с путей целый вагон, которому некуда было деться, кроме как провалиться в пропасть с претензией утянуть за собой весть состав, если бы не разорвало автосцепку.

— Стилпоезд в сносном состоянии, — хлопнув синего гиганта по стальному брюху, заключил Гроуз. — Тебя, старина, быстро вернут на полотно.

Майкл подает мне руку и, ступив на лесенку-подножку, я ныряю в вагон. Стянув с себя тулуп, бросаю его под ноги и иду прямо по коридору.

— Мэм, — встретился мне на пути седовласый пассажир. Пожилой мужчина тревожно всматривается в мое лицо. Вскинул брови и осторожно спросил:

— Вы миссис Стоун?

— А я Майкл Гроуз, — тоже скидывает себя тулуп.

— Бог ты мой, — заволновался мужчина. — Только что за вас зажгли свечу.

— В таком случае ее надо скорее затушить, — бросил Майкл и проходит вперед.

Я тороплюсь за Гроузом.

Майкл эффектно воплотил в жизнь свое намерение. Мужчина ворвался в вагон-ресторан, и, как призрак, на глазах собравшихся задул свечу. У мужчин и женщин вокруг потрясенные и даже напуганные лица. Потрясение сменилось удивлением. Стали появляться волнительные улыбки.

— Это Майкл Гроуз? — зашептались вокруг.

Нам немедленно предоставили места у камина, налили лучший виски и вопреки правилам вагона-ресторана позволили отужинать не в платье и в смокинге.

Сытая, я с удовольствием вытянула ноги к огню камина — грею их. С бокалом крепкого напитка жизнь теперь кажется раем.

От Майкла незамедлительно потребовали историю, и мужчина охотно ею делится, по многу раз нахваливая мои терпение и выдержку. Хорошо, что я сижу у камина и незначительные изменения цвета моего лица запросто можно поставить в вину исходящему от камина жару.