— Меня зовут Виктория. Мне двадцать семь лет. Отец — строитель, а мама учительница. Я единственный ребенок в семье…

Мы пришли к круглому озеру и поднялись в беседку рядом с ним. Над головой светит солнце, снег больше не идет. В преддверии рождества вокруг слышны только разговоры о праздничных приемах, покупках и подарках.

На вопрос Клайда Коллинса о том, как я стала Анной Стоун, я пожала плечами и спокойно ответила:

— В одно ничем не примечательное утро за чашкой кофе словно по щелчку пальцев неожиданно оказалась там, где меня быть совсем не должно. Это был чужой дом, чужая одежда, чужая жизнь, но мое лицо, — немного подумав, спрашиваю у мужчины:

— Возможно хоть немного поверить в мои слова?

— Я верю в то, что в это верите вы, — не задумываясь, отозвался Коллинс. Ответ получился уклончивым. — Что это за чувство, когда вдруг понимаешь, что новая жизнь тебе не принадлежит?

— Потрясение, конечно. Я не знала, что должна делать… — с осторожностью посмотрела на Коллинса. — Я усомнилась в здоровье собственного рассудка.

— Вы допускаете эту мысль сейчас хоть сколько-нибудь?

— Нет!

— Хорошо, — не настаивает Коллинс. — Насколько хорошо вы помните свою жизнь?

— Детство, школа, университет, работа. Я помню все, — уверенно говорю я.

— Воспоминания не кажутся в любой степени нелогичными, несвязными, нереальными?

С раздражением уставилась на невозмутимое лицо Коллинса.

— У вас есть своя семья, вы замужем? — опустил он предыдущий вопрос.

Чувствую неловкость.

— Нет, — выдохнула я.

Мне двадцать семь и я не замужем. Мама очень беспокоится по этому поводу, отец — не очень. Папе нравится, что я все еще падаю на соседнее кресло рядом с ним и болею за футбольную команду Красных быков.

Вот мама бы обрадовалась Анне Стоун. Послушная и одержимая идеей брака… Впрочем, ввиду того, что случилось с Анной, вряд ли это теперь возможно.

Мы спустились с беседки и вернулись на дорогу.

Мужчина спросил:

— Каково было увидеть не себя в отражении зеркала?

Я ответила не сразу. Мысленно ушла в тот самый день и неторопливо говорю:

— Это было мое лицо, но чужой образ, — объясняю я. — В отражении будто сестра-близнец, вроде бы одинаковые, но разница все же есть. Она, Анна Стоун… блондинка с невозможным макияжем на лице. Я никогда не носила одежду подобную той, что носит она. Когда я посмотрела на себя в зеркало, подумала, что это какая-то шутка.

— Было хоть какое-нибудь понимание о том, чье место ты заняла? — мужчина осекся. — Вы заняли…

— Нет. До тех пор, пока не нашла документы, даже имени ее не знала. Пришлось долго работать над тем, чтобы понять, кто такая Анна Стоун и попытаться хоть сколько-нибудь быть похожей на нее. Но, как сами знаете, у меня плохо получилось, — задумалась и неторопливо заговорила опять: — Я не просила жизнь Анны Стоун. Я не знаю, как так вышло, что я оказалась на ее месте. Я ничего не знаю.

Взгляд мужчины по-прежнему внимателен, но непроницаем. Я даже не догадываюсь, о чем он думает.

Когда мы вернулись к высоченным стальным воротам в Центральный парк, Коллинс заговорил очень серьезно:

— Виктория, возможно, я задам вам сложный вопрос, но прошу постараться дать на него честный ответ. Это важно.

Нерешительно даю положительный кивок.

— Если бы у вас была возможность вернуть Анне Стоун ее жизнь с понятными последствиями для себя самой, вы позволили бы этому случиться?

Когда я разомкнула губы, чтобы дать ответ, осознала, что не уверена в правдивости тех слов, которые собиралась говорить. Истина удивила даже меня саму.

Смотрю на Коллинса и решительно говорю:

— Если Анна найдет способ вернуть себе свою жизнь, я не воспрепятствую ей. Но… — громко выдохнула я, собралась с мыслями и продолжила:

— Но я не могу стоять на месте в ожидании, что Анна Стоун когда-нибудь вернется, а я обрету прежнюю жизнь. Я двигаюсь вперед и в ближайший год рассчитываю изменить все… Как только привычный образ жизни Анны Стоун прекратит свое существование, наступит жизнь, полноценно построенная мной, а это может оказаться счастливая невероятная жизнь! Что ж, отказаться от нее добровольно я буду уже не согласна.

Взгляд у Клайда Коллинса внимательный и тяжелый.

— Разумеется, я не говорю о событиях, которые напрямую не зависят от нас с Анной. Если я исчезну по причинам, от меня не зависящим, что ж, пусть будет так.

— Жизнь Анны Стоун не сможет стать полноценно вашей, — говорит Коллинс. — У Анны Стоун есть семья и близкие. Этого не изменить.