На страницах светских мероприятий черно-белые изображения с приема влиятельного политика в минувшую субботу. Среди известных лиц узнаю Джона Хэнтона, с ним под руку стоит его невеста. Мелисса очень красива.

Глубоко и тоскливо выдохнула. Откладываю газету и нервно перебираю пальцами камни браслета на запястье. Сколько угодно можно пытаться примириться с реальностью, где Джон принадлежит другой женщине, но желаемого результата не будет. Мои попытки провести черту в наших отношениях больше походят на самообман. С утратой моего счета в банке я остаюсь зависимой от денег Хэнтона. Остаюсь зависимой от него, и, пока это так, мне ли ставить условия в наших отношениях?

Неспешно подхожу к широкому окну. Данфорд давно проснулся, и одна из главных транспортных артерий города мчится, ускоряя темп.

Сегодня тот самый день, когда Патрик Джеферсон подаст заявление на бракоразводный процесс в Центральный судебный комитет. Сегодня день, когда настанет начало конца безумия, в которое втянула нас Анна Стоун.

Одно дело обрело ход, но другое пока еще стоит на месте.

Мне предстоит решиться на непростой для моей гордости шаг и попросить у Джона Хэнтона денег. Опять. Учитывая, как эффектно я отказалась от формата наших прежних отношений, прийти к Джону сейчас…Проклятие! Проще сквозь землю провалиться.

«Гордость Хэнтона» высокой темной башней тянется в небеса. Поднимаюсь по ступеням и ныряю в карусельные двери, сразу почувствовав тепло после морозной свежести улицы.

По обе стороны холла, рядом с винтовыми лестницами, стоят две великолепные рождественские елки. Высокие, зеленые и густо разряженные.

На позолоченных перилах лестниц растянуты толстые хвойные гирлянды. Под стойкой администрации висят такие же.

Здесь приятная атмосфера.

Металлические настенные часы над лифтами показывают, что до встречи с Хэнтоном осталось семь минут.

Речь с Джоном пойдет не о ста баллионах и даже не о пяти тысячах… Мне нужно двести тысяч, иначе Ева Нельсон не покинет психиатрическую больницу Данфорд.

Но как получить от такого мужчины, как Джон Хэнтон, столь крупную сумму на условиях полной конспирации?

В лифте выжимаю кнопку нужного этажа, полный людей в строгой одежде, он медленно ползет вверх. Нервно посматривая на золотистую стрелку, сильнее чувствую волнение от предстоящей встречи.

К тому времени, как лифт поднялся на девяносто девятый этаж, в нем осталась только я одна. Двери расступились, и удары о клавиши печатной машинки в приемной Хэнтона сразу стихли.

— Здравствуйте, миссис Стоун, — вежливо улыбнулась мне Дэйзи. Поднимает телефонную трубку и докладывает обо мне. — Можете проходить, мистер Хэнтон ждет вас, — опустив трубку на место, сказала она, и стук по клавишам печатной машинки возобновился.

Я подошла к двери, но рука моя задержалась на серебристой ручке и я обратила свой взгляд на Дэйзи. У меня не было возможности поблагодарить женщину раньше, но эта возможность появилась у меня теперь.

— Спасибо Дэйзи, — говорю ей я, и женщина резко подняла на меня большие зеленые глаза. — Спасибо за то, что ты не забыла передать мистеру Хэнтону мое сообщение из больницы. Если бы не ты, для меня все могло очень плохо кончиться.

На лице Дэйзи я всегда видела только ее рабочую улыбку — вежливую и приятную, и всегда одинаковую. Но не сейчас!

— Пожалуйста, — говорит мне она, и по тому, как она смотрит и улыбается мне, не остается никаких сомнений — этой женщине не чуждо ничто человеческое.

Не затягивая момент, я вошла в серый кабинет. Дверь за мной со щелчком закрылась, и Джон обернулся, оставив за спиной необъятную панораму облаков.

— Я успела забыть о твоем страшном окне.

— Тебя пугает вид из него? — мужчина неспешно проходит к рабочему столу и отодвигает для меня стул.

— Тонкое стекло между линией безопасности и пропастью за ним, — говорю я, опустившись на предложенное место. — Ты не думал, что твои посетители будут несколько неуютно чувствовать себя рядом с такой дырой в стене?

Уголок его губ легонько приподнялся вверх.

— С некоторыми из них я люблю подойти к нему вплотную, диалог получается… содержательным.

Хэнтон занял место босса по другую сторону стола.

— Я был удивлен, что ты записалась ко мне на рабочий прием. У тебя ко мне дело?

— Мне нужно двести тысяч, — сразу говорю ему я. Получилось резко.

— Зачем? — не выразив удивления, спрашивает Хэнтон.

— Личное дело.

В глазах мужчины сверкнула сталь.

— Попробуй снова.

— Я прошу о займе сроком на год. Это возможно?

— Для чего, Анна? — упрямо требует Джон.

— Я уже сказала тебе… — не уступаю я. — Ты хочешь, чтобы я солгала?

Мужчина облокотился о спинку кресла, сложив руки на подлокотниках. У него пытливый взгляд.