Его не волновало, что он, можно сказать, ухватился за первого человека, который не отреагировал на давление его магии. Существовала большая вероятность, что она такая единственная, и Ринон не желал терять возможность ощутить себя обычным человеком. Верайя дарила ему это чувство, щедро распыляя на него свое тепло.

Поначалу это было простым желанием разобраться, быть рядом с тем, кому с ним комфортно. Он, лишенный из-за своей магии слишком многого, тянулся Верайи.

После он начал наблюдать за странной девушкой более пристально. И это все настолько увлекло его, что он сам не заметил, как она стала чем-то незыблемым в его жизни.

Его любовь, на первый взгляд, пришла к нему постепенно. Он не был глухим, поэтому часто слышал о сильных чувствах с первого взгляда – безудержных, похожих на вспыхнувший в ночи пожар. С ним все было не так. По крайней мере, так казалось, но ровно до тех пор, пока он не задумался над своими чувствами всерьез. И вот тогда Ринон понял – он любил ее давно. Еще до того, как сам осознал свои чувства, до того, как она впервые посмотрела на него, до того, как он встретил ее.

До своего рождения.

 Осознание этого в первое мгновение поразило его, но вскоре он принял это знание так, словно в нем не было ничего странного.

Чем больше он думал об этом, тем больше понимал – Верайя была рождена для того, чтобы стать его. Она с самого своего первого вздоха в этом мире принадлежала исключительно ему. Эта мысль грела и наполняла его уверенностью в своей правоте.

Сны, некоторое время будоражащие воображение, прекратились так же быстро, как и начались. Несмотря на то, что они остались в памяти лишь смутными образами, они все еще казались давно забытыми, затертыми воспоминаниями. Не этой жизни – прошлой.

Одно время Ринон хотел поговорить с женой о них, но не стал этого делать, хотя и понимал, что в некотором роде все это будет звучать весьма романтично. Девушкам ведь подобное нравится, не так ли? Все еще неловкий в выражении своих чувств, он не нашел слов, которые смогли бы все объяснить. Он просто не знал, какие слова нужно подобрать, поэтому оставил все как есть.

Главное,  он сам о них знал и верил – это были не просто сны, а видения далекого прошлого, которое только еще больше убедило его в том, что Верайя была рождена для него.

Ему было любопытно – помнит ли она что-то о прошлом. Он наблюдал за ней и не заметил ничего странного. Ничего в ней не казалось ему подозрительным.

Она была умна, серьезна, усидчива и рассудительна. Возможно, если бы Ринон больше общался с другими, то понял бы, насколько на самом деле девушка отличается от своих сверстниц. Большинство людей отмечали некий диссонанс, который возникал у них при общении с ней. Больше всего всех удивляли ее глаза. Человек, которому совсем недавно исполнилось восемнадцать лет, не мог смотреть на мир так, как это делала она. Но Ринон не замечал странности.

Поначалу их любовь была окрашена в красный цвет страсти. Они дышали друг другом, будто двое влюбленных, встретившихся после многолетней разлуки. С каждым разом Ринон все неохотней отпускал ее из своих объятий, будто боясь, что она исчезнет, стоит ему только отнять свою руку.

Этот период длился не так долго, как могло бы показаться. Они будто поверили, что никто не стремится отнять их друг у друга. Объятия остались, как и нежелание отпускать партнера слишком далеко и надолго, но любовь приобрела уютные цвета.

Многие, кто наблюдал за их отношениями, удивлялись. Такое взаимопонимание, по их мнению, бывало только среди пар, проживших бок обок долгие годы.

Разве молодые люди не должны ревновать, устраивать скандалы друг другу, обниматься на каждом углу, глупо смеяться, пожирать друг друга глазами?..

На самом деле все это было, но не многие замечали мимолетные взгляды, короткие улыбки, едва заметные прикосновения или глухое недовольство, которое время от времени посещало обоих.

Вера не понимал, как Ринон ничего не видит. Он был полностью убежден, что не интересен остальным. С одной стороны, такая убежденности была ей только на руку. Ведь в противном случае он давно заметил бы, как некоторые придворные дамы смотрят на него. Не подходят близко (что уже хорошо) из-за давящей силы, но смотрят. С другой стороны, уверенность Ринона в том, что никто не желает иметь с ним лишних дел, слегка огорчала.

Остановившись перед входом в комнату, Ринон тихо открыл дверь и замер на пороге. Двое внутри помещения не заметили его, что было весьма удивительно. Обычно люди, сами того не желая, ощущают его приближение.

Две макушки были склонены над чем-то лежащим на столе. Вскоре стало понятно, что это карта.

Мужчина – один из коллег Верайи – на что-то указывал, время от времени принимаясь активно жестикулировать. Нет, он не был немым, но ему хотелось изучить новый язык, поэтому он старался общаться с девушкой исключительно с его помощью.