Если судить по тому, что этот ребенок как приходил, так и приходит, то его отношение не так просто было поколебать. Вера уважала это в нем.

– Протемор снова заставил меня писать скучные строчки, – пожаловался Кириот и повернул голову в ее сторону, ожидая от нее «слов».

Мальчику нравился язык молчания, который ему удалось изучить. Иной раз он вставлял в свою жестикуляцию при разговоре с другими тот или иной жест. Ему казалось, что так он выражается яснее. К сожалению, немногие в замке знали этот язык, поэтому чаще всего старания оставались незамеченными.

– Ты должен звать его учителем или мастером, – руки Веры мелькнули в воздухе.

Кириоту не нужно было слышать голос Верайи, чтобы представить ее певучий звук. Он был уверен, что ее голос должен быть таким же завораживающим и красивым, как и движения рук.

Кириот фыркнул на ее слова. Называть скучного и нудного Протемора мастером он точно не собирался. Тучный, постоянно потеющий мужчина, помешанный на красоте почерка своих подопечных, раздражал его весьма сильно.

Наследнику не нравилось сидеть в душном классе по два часа, выписывая пером одно и то же. Это было утомительно и совершенно неинтересно, хотя глубоко внутри он и понимал, зачем все это делается. И дело не только в оттачивании навыков, а в том, что столь нудная работа вырабатывала у детей усидчивость и терпение.

Кириот полагал, что и то и другое ему не занимать, но даже так, порой к концу занятий ему хотелось убить Протемора.

– Что ты пишешь? – заинтересовался Кириот, оставив ее слова без какого-либо ответа.

Иногда ему казалось, что у них с Верайей какой-то собственный ритуал. Он приходил к ней, жаловался на Протемора, а та всегда делала замечания по поводу его неуважительного обращения.

Верайя подняла на него взгляд и ничего не ответила, вместо этого пододвинув к нему потрепанную книгу. Подойдя к столу, мальчик внимательно осмотрел предложенный фолиант. Обложка была очень старой. Кое-где не хватало целых кусочков. Темная кожа стала жесткой и практически вся потрескалась от времени.

Открыв книгу, он пробежался взглядом  по строчкам. Как он думал, написана она была еще на старом языке, который давно уже вышел из употребления. Его он тоже знал. В свое время пришлось потратить некоторое время для того, чтобы изучить язык древних книг. Сделал он это именно из-за желания изучать стародавние фолианты, не прибегая каждый раз к помощи переводчика.

– Духовные практики, да еще такие старые? – удивился Кириот. – Зачем тебе это?

Вера откинулась на спинку стула и постучала пером по пергаменту. При этом она рассматривала мальчика, решая, стоит ли тому говорить или нет.

Когда-то она считала, что ребенок тянется к ней как к матери. Всё-таки тот вырос в довольно сложной обстановке. Сын фаворитки, незаконнорожденный, но признанный своим отцом. В замке ему жилось не так сладко, как могло бы показаться. Это сделало ребенка очень умным и даже хитрым. Ему пришлось довольно рано повзрослеть. Впрочем, Вера сомневалась, что у Кириота вообще когда-нибудь было детство.

Вот только под всем этим вынужденным налетом скрывался добрый и чуткий мальчик, но даже так в своем выборе он опирался на жесткую логику.

Вера была довольно подходящей кандидатурой для того, чтобы получить от нее немного материнского тепла. Она была простолюдинкой, не связанной ни с одной из партий в замке. А значит, принцу не стоило опасаться, что она станет манипулировать им, надавливая на чувства близости.

Ни с одной аристократкой он не мог позволить себе подобного. Любая из них сразу бы попыталась отыскать выгоду в таких отношениях.

Приблизить к себе обычную служанку юный принц тоже не рискнул бы. Это было довольно опасно. Всё-таки прислуга подсознательно могла ставить любого аристократа выше себя. Да и слуги в замке тоже, по большому счету, имели весьма запутанные связи с аристократами.

Сама Вера всегда вела себя с наследником как с обычным человеком. Ей было все равно на его статус, и уж тем более она не собиралась выгадывать что-то из их странной дружбы.

Чуть позже она поняла, что Кириот видит в ней вовсе не мать, а скорее старшую сестру. Вера приняла правила, решив не навязываться излишне. Всё-таки мальчик являлся не ее сыном, да и ментальный возраст у него был гораздо выше, чем у обычных детей его возраста.

Тряхнув головой, она вернулась в реальный мир. Кириот по-прежнему стоял рядом, вопросительно глядя на нее.

Вера действительно заинтересовалась в последние дни духовными практиками. Пока Жаден вместе с Битеном создавали артефакт, она решила изучить все, что могла найти по этой теме.

Все дело в том, что ей в голову пришла одна, как ей казалось, интересная идея. Артефакт должен усилить и увеличить ее мозговые волны. Они помогут ей протянуть свои нити на нужное расстояние. Когда Вера размышляла об этом, ей подумалось, что так далеко нужно отправлять особенное существо. Более сильное и в то же время более… экономное.