Послышались крики, мужской смех и ржание лошадей. Из плотного тумана, словно из марева портала, в лагерь возвращались гизианцы. От общей массы отделился его величество, подошел к нам и придирчиво оглядел скатерть-самобранку.

– Доброе утро. Что на завтрак?

Я исподлобья глянула на Макса, оценила брутальную щетину, темные волосы, растрепанные ветром, и по-мальчишески широкую улыбку на губах.

– Бутерброды.

– С чем?

– С сыром или колбасой.

Макс наклонился, с наглым видом взял себе по два бутерброда из обеих кучек, а потом набрался наглости, чтобы показать пальцем на хвостик от колбасы.

– Я доем?

– Доедай, – выдавила сквозь зубы.

Просто я в целом по утрам не слишком добрая, а сегодня, в связи с мерзкой погодой и скверным самочувствием, так вообще мрак!

– А огурчик можно?

– Можно!

– А вон ту тарелку…

– Ой, Макс! – взорвалась я. – Бери уже, что хочешь, и вали с глаз моих!

Лорд Рок кивнул, с важным видом сгрузил уже взятую еду на расстеленное покрывало, наклонился и… один резким движением закинул меня к себе на плечо!

– Ты что творишь! – взвизгнула я, оказавшись вниз головой.

– Действую четко по инструкции: «беру, что хочу, и сваливаю с глаз долой», – заявил самый наглый мужчина в мире, бодро удаляясь от лагеря.

– А ну поставь! Поставь, кому сказала. Макс, не зли во мне богиню! Учти, прокляну! Так прокляну, что зацепит всех жителей Гиза. Ты куда побежал… А ну, стой! Стоооой!!!

Куда там! Максимельян бежал, словно вчерашний бычок. К счастью, не долго. Уже через пару минут мы оказались на вершине холма, где меня вернули с плеча на землю, а после велели:

– Смотри.

Я честно попыталась хоть что-то рассмотреть в белом густом тумане, но концентрации мешало не только атмосферное явление, но и сам похититель. Макс стоял сзади, обняв меня за талию, я чувствовала его частое дыхание на своей щеке, идущее от мужского тела тепло, и это слегка смущало.

– Видишь? – Я отрицательно помотала головой, и тогда брюнет поднял руку, указывая куда-то вправо. – Там находится Гиз, за нашей спиной – ближайшее крупное поселение кахар. Если присмотреться, то чуть левее увидишь неприступный Северный кряж. А здесь, под нашими ногами, раскинулся город иномирян.

– Это у тебя от голода галлюцинации начались? Потому как я не вижу ничего кроме тумана.

Макс рассмеялся и попросил:

– Тогда закрой глаза и поверь мне на слово… Я вижу город. Я вижу высокие каменные стены из черного гранита, острые шпили сторожевых башен и крыши разномастных домов… Вижу бородатых купцов с телегами, спешащих к воротам города, возвращающихся из шахты усталых рабочих и безмерное количество квадратов возделанных полей, раскинувшихся за стенами города. Вижу толпу горожан: непривычных для глаза существ, загорелых степняков и гизианцев…

Не знаю, в какой момент я прикрыла глаза, откинулась на грудь Макса, да это и не важно. Главное в другом, под шепот возвышающегося за моей спиной мужчины я начала прозревать. Темнота внутреннего взора сошла на нет, и показался город. Шумный, как я и другие попаданцы, немного иной и в то же время невероятно притягательный.

Да, я сделаю все, чтобы у попаданцев наконец появился свой дом.

Не убежище и уж точно не политически выгодная точка на карте. Я построю для них настоящий дом. Место, куда возвращаешься в любом расположении духа, куда тянет. Место, по которому тоскуешь, находясь далеко. Ведь дом – это не гранитные стены города, это не квадратные метры с пометкой «мое», это не богатства в виде стенки и дорогого трюмо, это не склад личных вещей.

Нет. Дом – это нечто большее…

Дом там, где тебя ждут; там, где тебя понимают; там, где ценят и скучают по тебе; там, где ты забываешь все плохое и по-настоящему счастлив душою, а не притворными улыбками.

Я распахнула глаза и в колышущейся мареве тумана увидела будущее.

– Он прекрасен…

– Да, – с улыбкой произнес Максимельян, обнимая меня уже двумя руками и чуть раскачиваясь из стороны в сторону.

В кольце его рук было тепло и безмятежно, а еще я не чувствовала слабость и незащищенность. Наоборот, внутри появилась осознание собственной силы и всемогущества. Всемогущества не богини, а простого человека, поставившего перед собой цель.

– Как назовешь это место? – спросил Максимельян.

– Тебе честно? Я еще не думала об этом, – призналась в ответ.

– У кахар принято использовать окончание «тан» или «стан» для обозначения крупных городов. Как тебе мысль назвать город Миростан? Город мира. Город миров.

Думаю, пора признать, что я не романтик. Вот совсем-совсем не романтик! Потому что взяла и, наплевав на атмосферу, громко фыркнула, потом хрюкнула и, не сдержавшись, заржала.