Клерк не торопит, не уговаривает, терпеливо ждёт моего решения. И я молча пододвигаю ожерелье к нему. Наличные деньги — это прежде всего уверенность. Что бы ни случилось в особняке опекуна, я смогу свободно уйти и оплатить ночлег, обед. К тому же я привыкла, что при мне всегда есть кредитка, и пустой кошелёк меня нервирует. Да у меня даже кошелька нет! Основная же причина, по которой я соглашаюсь — я хочу использоваться подвернувшуюся возможность. Я не знаю, когда кронпринц пригласит меня в следующий раз. А вдруг через неделю? Я не уверена, что без его приглашения меня выпустят из дома. Предположим, опекун не откажет и даже предоставит мне экипаж. Но тогда он будет знать всё о моих передвижениях по городу. Зачем мне это, когда сейчас у меня есть экипаж от его высочества?

— И даже не сто пятьдесят? — прищуриваюсь я с улыбкой.

— Сто сорок, госпожа, — твёрдо отвечает клерк.

На столешницу ложатся два бланка, клерк ставит рядом чернильницу, берёт перьевую ручку:

— Госпожа, ваше имя?

То есть сделка оформляется документально и мне выдадут квитанцию?

— Шеллара Тинс.

Клерк очень быстро заполняет строки и разворачивает бланк ко мне, чтобы я могла проверить верность описания ожерелья, условий сделки, суммы. И предлагает ручку поставить подпись. Пока я читаю, клерк также быстро заполняет второй бланк. Видимо, одна квитанция мне, другая — ломбарду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Наконец, клерк отсчитывает сто сорок рифов — семь банкнот, каждая номиналом в двадцать рифов.

— Простите, — останавливаю я. — Нельзя ли внести разнообразие? Мне предстоят мелкие траты.

— Это возможно, госпожа.

Вместо одной двадцатки я получаю десятку, пятёрку и пять круглых монет.

— Благодарю.

— Что-нибудь ещё, госпожа?

— Разве что маленький совет. Нанять извозчика отсюда до Дворцовой площади приблизительно во сколько мне обойдётся?

— Зависит от класса экипажа, госпожа. От десяти линей до половины рифа.

Заметив, что мне некуда положить деньги, клерк протягивает конверт

— Большое вам спасибо за помощь, — банкноты и три монеты я убираю в конверт, а оставшиеся две монеты зажимаю в кулаке.

Прикрыв конверт пелериной, надо же, пригодилась накидка, я прощаюсь с клерком и выхожу. Кучер встречает меня поклоном и открывает дверцу экипажа. Я же на поднимаюсь в салон, а опускаю две монеты в его ладонь:

— Теперь я могу поблагодарить вас за помощь.

Надеюсь, «на чай» я дала не слишком мало, всё же не «таксист», а кучер, служащий самому кронпринцу. Но судя по скорости, с которой две монеты исчезают во внутреннем кармане его сюртука, с щедростью я даже переборщила. Впрочем, жадность до добра не доводит. Как и расточительность.

— До возвращения домой мне бы хотелось навестить законника, специализирующегося на семейных делах, — его высочество обещал мне защиту, а не избавление от лорда Зеера.

Как говорится, на кронпринца надейся, а сам не плошай. Никто не заинтересован в решении проблемы с опекой больше, чем я сама.

— Леди, боюсь, это будет некоторым образом затруднительно. Хорошие законники не дают случайных консультаций.

Нужен ли мне не очень хороший законник? Наверное, лучше начать с книг…

— Как насчёт книжной лавки? — уточняю я.

Кучер, напряжённо ожидавший моего ответа, расплывается в угодливой улыбке:

— Как прикажете, леди.

Вот и славно.

Я догадываюсь, что в особняке есть своя и, вероятно, обширная библиотека, но если я начну копаться в книгах, посвящённым законодательству, я неизбежно вызову подозрение. Да и интерес к географии и истории будет странным, ведь Шелли должна была получить образование.

Устроившись на сидении, я задёргиваю штору, дожидаюсь, когда экипаж тронется и вызываю ноутбук. Деньги нужно где-то прятать, так почему бы не попробовать расположить купюры на клавиатуре и закрыть крышку. Вдруг деньги исчезнут и вернутся вместе с ноутом?

Правда, пробовать я буду на пустом конверте.

Я открываю ноутбук. Экран вспыхивает. Оказывается, в прошлый раз я не выключила ноут, а перевела в спящий режим. В правом нижнему углу мигает зелёная точка. Опять оператор? Я кликаю. Разворачивается окно чата.

«Душа, вам поступило видеосообщение».

На застывшем первом кадре я вижу ванную, себя, лежащую на полу, распахнутую дверь, Макса с перекошенным лицом, выглядывающего из-за его плеча Рома.

Рука сама тянется вперёд, и я нажимаю воспроизведение.

Поспешно подобрав «усы», я вставляю наушник в правое ухо, а второй оставляю зажатым в кулаке. Терять связи с окружающим миром точно нельзя. Вдруг мы приедем раньше, чем видео закончится?

Я разворачиваю картинку во весь экран.

— Ты! — Макс тянет руки, а в следующий миг вылетает из ванной, будто получил в живот невидимым кулаком.

— Ма-а-альчик…