— Это островное королевство к северо-западу от Лависа. Когда мне было шесть половиной лет объединённые флоты Каранса, Вигении и Лериата ударили по Дашалю и стёрли его с политической карты. Не захватили, а именно уничтожили. Стариков убивали, молодых вывозили и продавали в рабство. Наследник был казнён, и я не буду рассказывать леди о тех зверствах, которым его подвергли.

— Ваше высочество…

Риман словно не слышит, продолжает:

— Лавис полуостров с очень короткой сухопутной границей. Фактически, Каранс и Вигения отрезают нас от континента. Пока у нас есть мощный флот, они ничего не предпринимают. Однако, как показал пример Дашаля, даже самый мощный флот однажды может быть отправлен на дно. Для Каранса и Вигении Лавис не больше, чем вкусный пирог, начинённый сладкими ресурсами. Возможно, прозвучит парадоксально, но я, Шелли, не хочу трона, не хочу короны. Я был бы рад, если бы правил кто-то другой, не я. Но мне не оставили выбора. Я должен защитить свой народ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Надо остановиться, не ковырять больную тему, но:

— Король не разделяет ваших опасений, ваше высочество?

— Я действительно не знаю, о чём думает отец. Наш союз с Дашалем заключила ещё Великая королева Тарина. За столько поколений наш союз стал по-настоящему братским. Ха, отец послал Дашалю на помощь всего десять кораблей. Якобы он боялся, что на нас нападут и не рискнул ослаблять морские границы. По мне, так это жалкая отговорка.

То, что не произносит Риман, произношу я:

— Предательство.

Риман улыбается уголком губ:

— Да, отец совершил предательство.

Меня снова мороз пробирает от его тона, от его взгляда. Я молчу, не осмеливаясь заговорить. Я чувствую, что осталось что-то ещё, что-то очень личное. Риман смотрит вперёд невидящим взглядом. Он вспоминает?

Риман ухмыляется, но в этот раз с нескрываемой горечью:

— Лериат тогда получил большой куш и успокоился, а Каранс и Вигения не осмелились уничтожить вторую страну подряд и выбрали «мягкий» путь. Отец… он принял их условия.

— Почему?

— Не знаю… Если бы он отказался, Каранс и Вигения бы неизбежно напали. Я не знаю, почему он не осмелился выступить против них. Возможно, считал, что у Лависа не хватит сил остановить вторжение двух стран. Он подписал мирный договор и женился повторно на принцессе Вигении.

А?!

А мать Римана? Почему мне кажется, что её убили? Убил… король? Боги…

— Мама жива, — Риман словно мысли читает, или, что вернее, весь ужас написан у меня на лице. — Мама родом из Дашаля. Она отправилась в монастырь оплакивать погибшую родину. Это официальное объяснение, которое дал отец, когда выслал её под конвоем. Долг королевы думать о новой родине, мамина репутация была подорвана. И как правительницы, и как матери, ведь для всех выходило, что она бросила меня ради молитв. Отец заставил её написать прошение, в котором она умоляет позволить ей остаться в монастыре. Он передал письмо Совету и аннулировал брак, а через два года женился на принцессе Вигении.

Из «Сбежать от чудовища» я знала, что только младший принц сын нынешней королевы. Теперь всё встало на свои места.

— Она…?

Риман понимает меня с полуслова:

— Мама в монастыре, под слежкой. Мне запрещено её видеть. Когда она смогла передать мне сплетённые её руками браслет…, — Риман судорожно вдыхает, закрывает глаза, отворачивается. — Я совершил ошибку, которой от меня ждали.

— Мне очень жаль, ваше высочество.

После всего, что я услышала, я просто обязана ему помочь.

В этом и была причина откровенности?

— Шелли, я сказал, что не хочу трона. Это неправда. Хотя трон не нужен мне сам по себе, я должен его получить, чтобы освободить маму.

Экипаж сотрясает удар, раздаётся ржание лошади, я чувствую рывок и крепкие объятия. Риман прижимает меня к себе с такой силой, что почти невозможно дышать. Экипаж странно подпрыгивает, кренится, в тот же миг брызгают стёкла правого окна. К счастью, осколки сдерживает штора. Риман ослабляет хватку. Если бы не он, я бы наверняка упала. В лучшем случае что-нибудь сломала, в худшем — ударилась виском.

— Ложись!

Риман дёргает меня вниз, запястье отдаётся болью. Свист, колебания воздуха, стрела с гудением вгрызается в спинку сидения напротив.

— Ик, — выдаю я вместо крика и зажимаю рот ладонью.

На нас напали?

Но кто? Откуда? Ещё секунду назад мы спокойно разговаривали…

Лошади смолкают, и это почему-то пугает. Стрела не напугала, удары не напугали, а от повисшей тишины в дрожь бросает.

Риман перехватывает меня за талию. Круговерть перед глазами, новая вспышка боли, я теряю ориентацию в пространстве, и лишь когда Риман отпускает меня, я открываю глаза. Экипаж упал на левый бок, под ногой хрустит разбитое стекло. И снова, если бы не штора, я бы порезалась. Я перевожу взгляд на Римана. Он прислушивается к звукам снаружи.

Куда делись его телохранители? И как нас выследили?