Я нехотя разлепляю глаза и вижу над головой перекошенное бешенством лицо незнакомца. Я не выспалась, в мыслях туман. Я вообще не могу понять, где нахожусь и кто этот человек. По какому праву он ворвался туда, где я сплю, да ещё и оскорбляет? Мне так хорошо, уютно, тепло, а он всё портит.

— Сам такой, — вяло огрызаюсь я.

В голове чуть проясняется.

А я вообще где?!

— Что?!

Я отвлекаюсь от изучения чужой спальни и с удивлением смотрю на мужчину. Как это ему так хитро удаётся кричать на меня шёпотом?

Мужчина замахивается, явно намереваясь отвесить мне пощёчину, но опускает руку — кровать шире стандартной двуспальной, и ему до меня, лежащей почти в центре, банально не дотянуться.

— Сейчас же на выход, — приказывает он и, крутанувшись на пятках, выходит, обжигая напоследок зверским взглядом.

Жуть.

Я всё ещё пытаюсь сообразить, что происходит, обнаруживаю, что рядом безмятежно спит Ян. Его сейчас из пушки не разбудишь. И вот тут всё встаёт на свои места: перерождение, Система, любимый дознаватель.

Я перевожу взгляд на закрытую дверь. Хм, так это шипел Асин папочка? Что же, он не обманул моих ожиданий.

— М, Льдинка.

Вместо меня Ян ловит подушку, на которой я лежала, и снова затихает.

Я прикусываю губу. Надолго терпения барона не хватит. Лучше выйти самой, не дожидаясь, когда он вернётся и выволочет меня из кровати за ногу, с него станется.

Если я скажу, что между мной и Яном ничего не было, барон поверит? Ох, вряд ли.

Выпутавшись из-под одеяла, я зябко передёргиваю плечами, укрываю Яна. Во-первых, ему надо выспаться, чтобы полностью избавиться от воздействия яда. Во-вторых, будить, чтобы попросить защиты я точно не стану. Вчера Ян предлагал мне уйти. Я решила остаться, полностью осознавая последствия. Мне и отвечать. И уж точно я не буду требовать на мне жениться. Слишком подлый трюк, да и бессмысленный, в том плане, что мне важны чувства, а не кольцо на пальце. Вот если Ян захочет… Ведь что-то он в моей ауре рассмотрел, причём не вечером в коридоре, а днём в библиотеке. Я отмахиваюсь от пустых надежд.

Серая лужица платья растеклась по ковру. Я одёргиваю нижнюю рубашку, подбираю платье, встряхиваю. Я не привыкла носить вещи два дня подряд, но, похоже, придётся смириться. Ныряю в платье, быстро поправляю.

Дверь нетерпеливо распахивается, когда я вожусь с поясом.

— Я почти оделась, — объясняю я.

Какая досада, про умывание тоже придётся забыть.

Одну туфлю я нахожу быстро, а вторая спряталась. И чулки куда-то подевались. А терпение барона на исходе.

Наконец, беглянка обнаруживается под камзолом Яна. Тратить время на поиск чулков я уже не решаюсь, обуваюсь на босу ногу, благо туфли тканевые, сами по себе на носки похожи.

Оборачиваюсь. Ян продолжает сладко спать, и, глядя на него, я улыбаюсь. На сердце становится тепло. Вздохнув, убираю с лица эмоции и выхожу. Уже в коридоре я вспоминаю, что забыла собрать волосы, и сейчас они неприлично рассыпаны по плечам. А, к чёрту!

Я закрываю за собой дверь.

— И как это понимать? — резко спрашивает барон.

Неужели даёт мне шанс оправдаться? Я и не рассчитывала.

— Влюбилась.

— Влюбилась, едва увидев? И тотчас прыгнула в кровать?

— Звучит не очень, но я действительно влюбилась.

— Дрянь неблагодарная!

Я склоняю голову к плечу:

— Вы желаете говорить об этом на виду у всех? — спокойно уточняю я.

И моё спокойствие выбешивает барона ещё больше, он грубо хватает меня за руку и тянет за собой. Синяки, наверное, на запястье останутся. Я благоразумно не пытаюсь освободиться из захвата, а то ещё и пощёчина прилетит. Барон, оказывается, не прочь поднять руку на дочь. Может быть, для Эспарта в этом нет ничего предосудительного, но в моих глазах барон падает.

Мы проскакиваем холл, коридор. Барон распахивает дверь своего кабинета, рывком втягивает меня внутрь и, наконец, отпускает. Я невольно морщусь и с трудом удерживаюсь, чтобы не потереть запястье.

— Неблагодарная тварь, — повторяет барон.

Я молчу.

Пытаюсь понять, за что Ася должна быть благодарна. За то, что не выбросили в приют? Ну, если так оценивать, то да. Ася получила кров, содержание, образование. Но я привыкла, что родители воспитывают детей просто потому что это их дети, а тут великая милость получается.

Подтвердилось то, что я и предполагала — для барона я не дочь, а вложение средств с дальним прицелом. Уж какие планы он на счёт Аси строил, я не знаю, но в любом случае, про свои планы он может забыть, потому что теперь я товар порченый.

— Шалава!

Я жду.

Оскорбления меня не трогают. Да, неприятно, но не простолюдинке спорить с титулованным аристократом.

Главное, что пока всё разворачивается ровно так, как я и прогнозировала.

— У меня нет такой дочери, как ты, — сплёвывает барон. — Райан!

— Да, господин барон? — на зов выскакивает белобрысый тип в униформе лакея.

— Проводи синьорину к выходу. Отныне ей отказано от моего дома.