Рука-лицо! В романе у дочери от законной жены просторная спальня, отдельная гардеробная и будуар, к которому примыкает комната личной горничной. Как я могла проигнорировать очевидное и настолько ступить?! Я действительно Ася. Чёрт! Какое-то багнутое перерождение.

Господин Феликс не сводит с меня глаз:

— Леди, почему у вас такой вид, будто звучание вашего имени только что стало для вас величайшим откровением?

Моя реакция явно не остаётся незамеченной. Профи, чтоб его.

Сейчас господин Феликс вцепится в меня и не отпустит, пока не вытрясет правду. И про мобильник, и про Сашу, и про теорию возникновения Вселенной в результате большого взрыва. Угораздило попасться! Что же делать? Как ни странно, делать ничего не приходится.

Сам того не зная, барон приходит мне на выручку:

— Господин Феликс, Ася незаконнорожденная. Леди моя другая дочь. Ася, господин Феликс мой важный гость. Не докучай, пожалуйста.

— Да, прошу прощения.

Я сомневаюсь, стоит ли мне вернуться в комнату и хорошенько обдумать череду неприятных открытий или лучше спуститься? Вежливее, наверное, было бы уйти, но тогда господин Феликс может догнать меня и зажать в углу для допроса, я кожей чувствую его жгучий интерес. Я не готова к такому повороту. Конечно, господин Феликс может просто вызвать меня к себе, но это не то же самое, что быть пойманной прямо сейчас. Поэтому — к людям. По лестнице я буквально скатываюсь.

У меня были все шансы проскочить мимо.

Но я недооценила господина Феликса.

Ловкая подножка аккурат у нижней ступеньки, и я взмахиваю руками в попытке удержать равновесие. Барон хмурится. А господин Феликс галантно не позволяет мне упасть.

Его горячая ладонь задерживается на моей талии, и у меня перехватывает дыхание.

— Осторожнее, синьорина.

За показной доброжелательностью таится угроза, и господин Феликс теперь не отступит, пока не выяснит, что со мной не так. Я явно под подозрением.

Сдать бы ему убийцу, чтобы спровадить побыстрее. Но я понятия не имею, кто и зачем отравил кухарку — я не успела дочитать до тех глав.

И не исключено, что убийца как раз Ася. То есть я. Попала…

— Благодарю, господин, — улыбаюсь я и спешу убраться.

Я могу думать только о зуде между лопаток, пока пересекаю вестибюль. Господин Феликс провожает взглядом каждый мой шаг, и даже выступ стены не сможет защитить меня. Я поворачиваю и не останавливаюсь до тех пор, пока между мной и господином Феликсом не встаёт вторая стена. Согласно роману, видеть он может сквозь только одну преграду. Я выдыхаю, оглядываюсь.

В коридоре я снова одна. Хорошо…Есть возможность привести в порядок взбаламученные мысли.

«Фаворитка герцога», да? Вот же! Слов приличных нет. И неприличных, кстати, тоже. В голове легко и пусто. Мысль на тему возвращения мелькнула и растаяла. А что я, собственно, потеряла? Долгое выздоровление, изуродованную внешность и разрушенную мечту о семье? Близких и друзей у меня нет. В пустой однушке меня не ждёт даже засыхающий кактус.

Единственное, что меня смущает — это сословное устройство общества. Окажись я главной героиней было бы чуть легче, она полноправная аристократка. А я… я дочь горничной. Причём отношение барона ко мне сложное. С одной стороны он не выбросил Асю в приют, нанимал ей нянек, учителей, одевал скромно, но дорого, звал дочерью. С другой стороны, официально он Асю не признал, и сейчас Ася синьорина с девичьей фамилией матери, живёт в доме отца на птичьих правах.

— Юная госпожа?

Я оборачиваюсь.

На меня смотрит большеглазая голубоглазка в платье цвета крепкого кофе. Чепец и белоснежный передник не оставляют сомнений — передо мной служанка. А значит, можно быть не слишком вежливой. Нет, я не собираюсь грубить, ни в коем случае.

— Я просто задумалась, — поясняю я спокойно.

Служанка лишь обозначает намёк на поклон и проходит мимо. В её руках пустой поднос. Я следую за ней на небольшом расстоянии, а дальше, ориентируясь на запах свежей сдобы, отыскиваю кухню. Согласно роману, обычно Ася завтракает со слугами.

Меня же интересует не только пища, хотя и она тоже, лёгкий голод уже ощущается, но прежде всего меня влекут сплетни. Смерть кухарки — и не будут обсуждать? Да в жизни не поверю! Я переступаю порог:

— Доброе утро.

Разговоры моментально стихают.

— Синьорина?

Я замираю. Читать в романе — одно. Столкнуться лично — другое. Ася завтракает на кухне — казалось бы, исчерпывающе. Если не учитывать, что за коротким словом прячется огромное помещение. Куда мне сесть? К кому обратиться? Сомневаюсь, что Ася лично копалась в кастрюлях половником.

Мда, врать мне придётся много. А как иначе? Признание в иномирном происхождении — прямой путь в клинику для душевнобольных.

Я нарочно спотыкаюсь об порожек, вскрикиваю и припадаю на одно колено, мимоходом ущипнув себя до боли. На глаза выступают настоящие слёзы, и я поднимаю голову.

— Нога…, — жалобно выдыхаю я, не в голос, но достаточно громко, чтобы меня расслышали.

— Ох, госпожа!

Кажется, купились.