— А как насчет жены магистра? — вспомнила Слава. И еще больше насторожилось, вспомнив рассказ Дрэго. — На нее ведь напали.

— О!.. — встревожилась София. Испуганно вздрогнула и прижала дрожащую ладонь ко лбу. — Я появилась в замке после смерти доньи Фиделии и мало что знаю о ней. Прошу вас, не нагнетайте обстановку. Не пугайте ни себя, ни девочек, они слишком впечатлительны. Как и я…

Слава извинилась за то, что растревожила бедную женщину, но от сомнений не избавилась. Правда, на следующий день произошло событие, заставившее отвлечься от поиска недоброжелателей.

Днем к Дэлии пришел лекарь, чтобы осмотреть ее режущиеся зубки и выписать обезболивающее. Слава давно ждала его визита. Но за Кариной и Карлой пришлось отправить кучера и лакея. Каково же было удивление няни, когда слуги вернулись домой без девочек.

— П-простите… — прошептал лакей, глядя на рассерженную Славу. — Но учительница сказала, что не отпустит хозяйских дочек, пока не поговорит с магистром.

— А она вообще в курсе, что дон Дрэго в отъезде? — строго поинтересовалась Слава.

Кучер и лакей одновременно покивали:

— Мы ей сказали. Но она все равно отправила нас обратно.

— Ну, все! — объявила Слава, закатывая рукава. — Мое терпение лопнуло. Карету мне и ствол!

Лакей и кучер снова переглянулись и хором отчеканили:

— Карета в вашем полном распоряжении. А какой именно ствол вам нужен? Можем предложить кедр или дуб…

— Э-э-э… — несмотря на ситуацию, Слава прыснула от смеха. — Ладно, не надо ствола. С этой грымзой доньей Нивес я и так разберусь. Донья София, не присмотрите за Дэлией?

Учительница встретила Славу безрадостно, своим кислым выражением лица ясно дала понять: няню она совершенно не ждала. Карла и Карина меж тем одиноко сидели в опустевшем классе и выводили какие-то руны в свитках. При появлении Славы они подняли головы и улыбнулись.

— В карету, живо! — скомандовала им няня.

Девочки не заставили себя упрашивать. Как натянутые пружины, они соскочили со своих мест и понеслись к выходу.

— Стоять! — воскликнула донья Нивес и взмахом руки захлопнула сворки дверей, преграждая беглянкам путь.

— Не сметь командовать моими девочками! — объявила Слава, подходя вплотную к учительскому столу. — Дон Дрэго доверил мне заботу о Карле и Карине на время своего отъезда. А вас я бы попросила быть учтивее, учитель все же.

Что-то в лице няни заставило донью Нивес вздрогнуть. В испуге она коснулась рубинового ожерелья, украшавшего ее шею. Созданное ею заклинание тотчас лопнуло, как мыльный пузырь, и дверь приоткрылась. Чем не замедлили воспользоваться Карина и Карла, пулей вылетевшие в коридор.

— По какому праву вы удерживаете детей в школе, тогда как уроки давно закончились? — грозно начала Слава. — Даже если бы магистр не находился в командировке, подобное поведение недопустимо. Потрудитесь объясниться!

— Сразу видно, что именно вы занимаетесь воспитанием девочек, — мстительно обронила донья Нивес. — Это после ваших наставлений мои ученицы стали совершенно неуправляемы. Подумать только, набросились на доброго, смирного мальчика.

Заколыхавшись всем пышным телом, донья Нивес вновь коснулась кроваво-красных рубинов.

— Это не Сева ли вы имеете в виду? Того, кто принес в школу холодное оружие да еще и издевался над одной из учениц, угрожая отрезать ее кукле голову? — Слава недобро прищурилась и нависла над побледневшей учительницей. Кивнула на ожерелье: — Не от его ли мамаши подарочек?

Донья Нивес прикрыла рубины обеими ладонями.

— Как вы выражаетесь? — воскликнула она. — Я не собираюсь ничего объяснять няньке из не магического мира, в котором понятия не имеют о дисциплине. Чему такая, как вы, может научить? Хамскому поведению? Ох, а меж тем девочки растут как торкширские поганки. Невоспитанные, недалекие, не способные к наукам. Совершенно гадкие.

Донья Нивес продолжала свой монолог, не замечая, как меняется в лице Слава. Она могла вытерпеть нелицеприятные эпитеты в свой адрес, но не в адрес девочек.

— Никто не смеет называть моих подопечных поганками!

Слава с такой силой ударила по столу, что мрамор пошел трещинами. Чернильница подпрыгнула, заливая своим содержимым листы бумаги и частично платье доньи Нивес.

— Ах так! — завопила та.

Взмахнула рукой, одновременно бормоча заклинание, и Славу отбросило к стене.

Но не остановило.

Не знала донья Нивес, что со Славой шутить опасно. Она надвигалась, подобно буре, готовая крушить все на своем пути. На брошенное в нее заклинание подкосинга она даже не обратила внимания. Ну и пусть ноги стали, словно желе, мягкими и едва послушными? Разве такая мелочь остановит решительную женщину?

Слава приближалась.