— У меня не только медведь чешется, у меня весь я чешусь, — мрачно пробухтел Айвен. — Где ты тут тихое место найдешь? Черт, я отвык от такого количества народа. Откуда они все повылазили?

— Большой город, живут они тут, — вздохнула я и резко дернула «бабушку» и «братика» в сторону, уходя с пути какой-то конной тачанки с чемоданами по всему периметру и жутко крикливым кучером. — М-м-мать… Смотри, куда едешь, дурень! Ох, я уже хочу обратно на остров. Подумаешь, зима, за печкой бы отоспались. О! Вон туда! Пошли-пошли-пошли!

— Куда?! С ума сошла? Это же… Злата! Да нельзя туда, ты что! — Айвен по недавно усвоенной привычке ловко сцапал меня сзади за пояс штанов и так резко тормознул, что я чуть не упала на него. — О гос-с-споди, круг святой… Злата, ты в своем уме? Зачем нам в эту дыру?! Там помойка!

— Ну да, а еще там проход под платформу. — Я вытянула шею, всматриваясь через толпу каких-то оборванцев в повороты узкого простенка, ведущего с чистой части вокзала куда-то на изнаночную сторону роскоши для приличных людей.

— А под платформу-то нам зачем? — устало переспросил большой медведь, раздраженно передергивая плечами. Даже самый большой корсет, который мы тогда нашли и стырили на складе, был ему мал и нещадно резал под мышками, отчего мой бедный мужчина всю дорогу едва сдерживался, чтобы не начать чесаться как больной мопс.

— Лучше бабушке с внуками бесследно исчезнуть именно здесь, чем довести возможный хвост до отеля, где вечно любопытный портье сможет рассказать, что в номер вошла старая леди с мальчишками, а вышел молодой мистер с женщиной и дочерью, — пояснила я. — А кроме того, все эти лишние вещи в таком месте в течение пяти минут растворятся среди местного населения без остатка, концов никто никогда не найдет, понимаешь?

— Боже, да какой хвост! Нет за нами уже никакого хвоста.

— Лучше перестраховаться. У меня всю дорогу было впечатление, что между лопатками чешется, словно кто-то в спину недобро смотрит, — передернулась я.

— Черт… Учти, если на нас нападет весь этот сброд с целью ограбления, я даже драться не смогу в этой проклятущей… проклятущей сбруе, чтоб ее.

— Если нападут, потренируем оборот, не сходя с места, — успокоила я, уже без сопротивления увлекая Айвена с Кристиной на руках в самую гущу трущобной жизни Рочестера. — Одной городской легендой больше, одной меньше. Сказки о медведях, которые вдруг начнут рассказывать обитатели городского дна, никого не насторожат. Тут и без нас мистики с ужастиками порядочно.

Но никто на нас нападать не стал, хотя косились с подозрением — что такие чистенькие, хотя и не особо богатые граждане забыли вокруг вокзальной помойки и около дыры, ведущей, как я правильно догадалась, под платформу. Но излишнее любопытство у здешних обитателей вряд ли входит в базовый набор выживания, так что к нам никто не приставал и даже не приближался. Парочка оборвышей, правда, попыталась незаметно двинуть следом, сохраняя приличную дистанцию, но, когда я обернулась и посмотрела на них в упор, сунув при этом руку за в карман куртки, оба существа неопределенного возраста и пола разом вспомнили о срочных делах где-то в другом месте.

— Ф-фу, ну и вонь. — По мере продвижения в темноту пахло все гадостнее, особенно учитывая наш обострившийся нюх, даже я не выдержала. Хорошо еще, что зрение тоже улучшилось, и мы не переломали себе ноги о всякий хлам, разбросанный неровными кучами.

— Вон оттуда вроде меньше смердит. — Айвен, как только мы скрылись с глаз «приличной публики», перестал изображать немощную старушку, выпрямился во весь рост и решительно занял место во главе процессии, отобрав у меня чемодан с вещами, взамен передав Кристину. И еще он почти сразу вооружился неизвестно откуда выдернутым дрыном. — Пошли. Фантазерка… Хвост у нее… Ладно, я уже на все согласен, только бы переодеться в нормальный костюм. Вот… сюда идите. Здесь сквозняк и холодрыга, зато точно никого нет и гадости всякой не так набросано. Оппа… Дай руку, осторожнее. Вот. Никого нет… Так, ботинки… У-У-УХ!

— Ну а в клочья-то зачем? — хихикнула я, глядя на со сладким удовольствием потягивающегося медведя в обрывках старушечьего платья, из-под которого редкими зубами торчали выломанные с корнем ребра корсета.

— Хорошо хоть, ботинки догадался снять, бережливый ты мой. Крис, не смей! Сначала разденься!

— А папа…

— А папе по попе никто не надает за такое хулиганство. Хотя надо бы. Снимай куртку, рубашку и штанишки, мало ли, мы пока до папиных денег еще не доехали. Будешь пока мальчиком.

— Ур-р-рх, — согласно кивнул большой медведь и снова со вкусом потянулся, выгибая спину и оттопыривая лапы, как довольный кот.

— Р-ря-а-а! — визгливо подхватила его фырк довольная медвежонка, кубарем скатываясь папе под ноги и не обращая внимания на не слишком чистый земляной пол выбранного нами отнорка. — Р-р-ры? Р-р-р!

И как сквозанула вдруг куда-то в сторону, я рот закрыть не успела.

— Крис! Кристина, вернись сейчас же! Да твою…