— Па-а-а! — в унисон со мной проныла Кристинка. — Не хочу в берлогу. Не хочу! — Она обиженно оттопырила нижнюю губу и надулась. Ох, мелкая. То она ведет себя и говорит почти как взрослая, и мы забываем, что ей всего пять, а то капризничает и хулиганит на все свои невеликие года так, что мы вдвоем еле справляемся…

— Так, дочь, — строго сказал ей Айвен. — Ты уже взрослая, практически замужняя дама. У тебя муж на руках, он маленький совсем, и ты за него отвечаешь. Разве можно сейчас капризничать и ныть? А мама? Ты ее одну хочешь бросить?

Оппа. Педагог, однако, откуда что взялось?

Кристинка сразу перестала кривить рот подковкой, изумленно распахнула глаза, посмотрела на отца, на меня и на малыша в моих руках. Серьезно кивнула, взяла меня за локоть, крепко и спокойно, и разом перестала нервно подпрыгивать на месте.

— Хорошо, пап. Я присмотрю, ты не беспокойся. Только ты приходи поскорее, ладно? Я все же еще не совсем большая, — сказала она и трогательно шмыгнула носом.

Я прикусила губу, чтобы не засмеяться, Айвен тоже явно чуть не лопнул от попыток остаться серьезным, быстро присел, чмокнул Крис в нос, потом встал, притянул меня к себе и тоже… поцеловал. В губы. Однако.

— Быстро. Я отведу вас до того заброшенного домишки, так мне спокойнее будет, что вы на улице ни во что не влипли. Оставлю там и пойду к Лоренцо. Давайте, бегом!

Через полчаса, когда мы более-менее обустроились в подвале пустого дома, безжалостно выломав медвежьей Айвеновой силой висячий замок и повесив его так, чтобы он только создавал вид, что дверь заперта, я стояла на пороге и смотрела мужу в глаза. Вот вроде уходил он всего на час — ну от силы на два. И шел не в дикий лес и не на поединок со злыми браконьерами, золотоискателями и прочими сволочами. По городу собирался пройтись, в приличный дом заглянуть, к старому приятелю. А сердце билось в горле так, что голос пропал, и дурацкие слезы на глаза сами собой наворачивались.

— Ну здрасте, приехали. — Айвен быстро вытер мне лицо, пока Кристинка не заметила. — Ты что? Вот глупенькая.

— Боюсь, — шепотом сказала я. — Все понимаю, но боюсь. Этот город совсем незнакомый, чужой и страшный. Тут… пахнет плохо. Везде. И столько людей — ужас просто. Я постоянно ощущаю из толпы недобрые взгляды, не знаю почему, наверное, звериное чутье говорит об опасности. То ли обокрасть хотят, то ли чего похуже. Знаю, что мы со всем справимся, но…

— Держись, золотко мое. — Айвен наклонился и снова поцеловал меня в губы, и на этот раз в его движениях не было той томительной задержки, словно он каждый раз в последний момент сомневался, целовать или нет. — Я понимаю. Город — это не для тебя, и тут неуютно. Я и сам вдруг разлюбил эту толчею, хотя раньше мне

казалось — вот заработаю свой капитал и с удовольствием вернусь к цивилизации, удобствам, светской жизни. А теперь… Ладно, этот разговор не ко времени. Ничего не бойся, я скоро приду. Уж где-где, а в каменных джунглях я точно не пропаду, я в них вырос. Все, превращайтесь вместе с Крис и ждите. Я пошел.

Я кивнула, отступила на два шага и быстро сбросила мальчишеский костюм, в котором так и ходила до сих пор. Оглянулась на Крис, помогла ей выпутаться из рубашки, и через секунду мы обе уже вполне уютно себя чувствовали в медвежьей шкуре. Даже легкая усталость прошла, только в животе заурчало громче — пора было подкрепиться, а то о вокзальных пирожках только память и осталась.

Но сейчас мне было не до еды. Я смотрела, как Айвен кивнул, удостоверившись, что у нас все в порядке, поднялся по истертым подвальным ступенькам к двери, улыбнулся в последний раз и… ушел.

Не реветь. Не реветь, я сказала! Дура, ну что за глупости! Не смей думать о плохом! У тебя дети на руках, в конце концов! Быстро взяла себя в руки, в смысле в лапы, и пошла занялась делом!

Крис, казалось, ничуть не волновалась об отце и вообще уже забыла, что не хотела его отпускать и сидеть в берлоге. Она, как только превратилась, сразу поскакала к импровизированной люльке, которую я соорудила из чемодана, купленного еще в Стаптауне, и нашей запасной одежды. Сунула нос в одеяльце и ткнула в малыша.

Вообще, мальчишка нам попался на удивление подарочный — после того как Крис его покусала и он заметно поздоровел, дитенок все время либо спал, либо таращился круглыми глазенками и пускал пузыри из радостно улыбающегося рта. Он даже есть пока не просил. Его, казалось, ничто больше не пугало и все устраивало. А больше всего нравился мокрый медвежий нос, которым в него тыкалась будущая жена. Он сразу начинал заливаться радостным хохотом и ловить ее за шерсть на морде.

Я устроилась рядом с этим счастливым детским садом и попыталась отвлечься от дурных мыслей и беспокойства. Лучше мелкими полюбоваться, чем с ума сходить. Интересно, как зовут пацана? Тоже какое- нибудь красивое и звучно-итальянское имя? Здесь оно будет называться латинянским… Кстати, ему уже