— Померла она. Беременной. Слухи ходили, что Драконы лапу приложили, да доказательств не было. Так и остались волкдлаки без будущего вожака. Но пока ты не появилась, мир был в равновесии. А теперь? Отживает своё старый свет… Перемены придут вскоре в Илиодор…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Теперь мне понятен смысл слов Соль, — протянула Ада, глядя в окно, стоило девушкам усесться в экипаж, призванный доставить их с покупками домой.

Далида, расположившаяся напротив, забарабанила пальцами по изящно упакованным коробкам с новыми нарядами, заботливо уложенными рядом на сиденье.

— Кхм, кхм.

— Прости меня, пожалуйста, она просто запретила мне говорить.

— А ты давно стала чтить запреты? Как письма получать, так мы можем, а как с ближайшей подругой поделиться, так “запретили”!

— Ты права, Далида! Я думала, что Соль желает нам добра…

— Может и так, по-своему оберегает. А личные интересы шкуре дороже, как говорили у меня дома.

— Тебе везде мерещатся заговоры. С чего ты сразу поверила россказням этого Витора? Не забыла? Он нас опоить хотел!

— Всё так, — Далида склонила голову на грудь и обняла колени руками, будто сидела не в экипаже, а у себя на постели. — Никому не надо доверять. Даже если подруга не договаривает, чего ждать от остальных!

— Да ладно, не сердись, пожалуйста! Жилка пообещала меня кое с кем познакомить. Сказала, что это очень важно для моего будущего, — сказала Ада и, видя, что Далида хочет её перебить, добавила: — С женщиной-Магом.

— И чем она тебе может помочь?

— Этого, разумееется, не объяснили. Но я знаю её имя — Лилиан Вилтор.

— Уже кое-что. Я поспрашиваю у старшекурсниц, — задумчиво проговорила Далида.

— Только не прямо. Ты как бы ничего о ней знать не должна.

— Думаешь, я совсем дурочка? — фыркнула гарпия. — Расспрошу об известных семьях среди Магов. Наша ведьма наверняка среди них.

— Попробуй, — с сомнением сказала Ада и надолго замолчала, пытаясь свести воедино всё узнанное за сегодня. Далида пыталась продолжить затухший разговор, но увидев, что Ада отвечает рассеянно, тоже замолчала.

Вернувшись в Кломхольм раньше остальных, девушки первым делом отнесли коробки наверх. Аде хотелось примерить платье из нежно-зелёного, как молодая листва, шёлка, но Далида, оставив подругу и не сказав ни слова, отправилась по своим делам.

Ада раскрыла коробку и провела кончиками пальцев по шёлковому морю, оставляя позади узкие вдавленные полосы, похожие на волны. Аккуратно сдвинув ткань, девушка достала пару резных листьев, на ощупь шершавых и жестких, похожих на огромные кувшинки. Ада слышала о таких: стоило встать на лист, и он сам принимал форму ноги, в итоге получалась красивая, надёжная обувка, которая нигде ни жала и не натирала. Рестрика говорила, что в вербенах, как называли эту обувь дриады, её создатели, ноги сами просятся в пляс, а походка становится летящей, как у фейри цветов.

Слышала Ада и другое: будто подобные туфельки изготовляют не только для благих дел. Суровый ко всяким несовершенствам, Нардик Стенсен, с затаённой радостью рассказывал, как неуклюжих девушек туфли для танцев делали ещё более неловкими. А что можно ожидать от дубового эльфа, промышлявшего в роще, как разбойник с большой дороги?

Но идти в студенческих мокасинах было бы ещё худшим вариантом. Уж лучше терпеть и молить небо о пощаде.

Зажмурившись, Ада наступила в центр листьев и тут же вскрикнула, но они уже обвили ступни и зелёными щупальцами, будто пальцами, накрыли щиколотки, поползли вверх, обжигая кожу как стебли крапивы. Жжение вскоре прекратилось, зато на ногах девушки красовались лёгкие сапожки с чуть загнутыми носами. Невесомые, словно паутина, они как раз пришлись по размеру, в такой обуви хотелось кружиться по комнате, приплясывая в такт весёлой музыке, звучащей в голове.

“Время примерить платье ещё настанет!” — подумала Ада, услышав сигнал, донёсшийся из пневматической трубы, и как была, в сапожках и нижнем белье, достала капсулу и с нехорошим предчувствием раскрыла письмо, оказавшееся вызовом в каминный зал.

Ада спешно сняла обувь, дотронувшись до узора на щиколотке, и напялила серую форму. Сначала нашивка на груди иногда напоминала ей номерной знак, как в концлагере или в тюрьме, сразу говорящий прохожим, кто перед ними. Но со временем, девушка перестала об этом думать и даже почти не замечала его.

Пройдя по коридору этажа, где жили гарпии, Ада старалась угадать, зачем и кому она так срочно понадобилась. Начав спускаться, девушка смотрела себе под ноги, по привычке считая летящие вниз ступени. Тридцать первая, тридцать вторая, тридцать третья и площадка в пять шагов… Разворот, не упасть на второй ступени с предательской выемкой — всё стало привычным и дошло до бездумного ритуала.