Я привстала, чтобы одеться, когда распахнулась дверь. И совсем не та, что была закрыта на щеколду, а та, что я даже не заметила. Она располагалась за котлом с горячей водой и была прорублена в кухню.

— Что за …!? — в голове прыгали одни междометия и застрявшие в горле весёлые выражения алкаша Васи из соседнего подъезда.

Если сказать, что я была в шоке, то это ничего не сказать. Такой подставы я точно не ожидала.

Опешил вначале и Годвин. Но он пришёл в себя быстрее.

— Странно тебя видеть здесь, — сказал он.

— Почему это? Я же не с улицы пришла. Это мой дом. Или у меня здесь есть ограничения? Силва, подай платье, что застыла? — более грубо, чем хотела, приказала я.

Девушка зашуршала одеждой и подошла ко мне.

— Может, выйдешь? — с надеждой спросила я, видя, как мужчина начинает раздеваться.

— С чего бы это? Я у себя дома, и ограничений в перемещении у меня нет, — с сарказмом подколол он меня.

— Тогда хоть отвернись, — потребовала я охрипшим голосом.

— На свою собственность я имею право смотреть, — выдал он, нахально улыбаясь.

— Хм. Ну и пялься. Просто после родов я не в форме и не хотела задевать твой эстетический вкус. И самой, если честно, неприятно, — я глубоко вздохнула и просто распахнула простынь, заодно цепляя короткую нижнюю рубаху у Силвы.

Девушка выхватила полотно и, пискнув, убежала.

— Да чтоб тебя черти на огне жарили, идиотка! — выругалась я, подбегая и закрывая на щеколду дверь. — Я вам что, стриптизёрша?

Со злостью натянула рубаху и подошла к крюкам, чтобы взять платье. Одним коленом пришлось опереться об скамью, чтобы дотянуться.

Сзади раздался едва слышный вдох.

«Ага. Я тоже думаю, что у малышки красивая попочка», — про себя усмехнулась я.

Ещё ранее, когда я скинула простынь, то заметила, как мужчина окинул моё тело цепким взглядом. Когда развернулась, чуть заикой не стала на всю жизнь: Годвин оказался очень близко (когда только и успел так быстро?). Глаза — и так тёмные, — сейчас были похожи на чёрные дыры провала в бездну. Ноздри раздувались от возбуждения, а губа прикушена белоснежными зубами.

«Блин. Мечта стоматолога. Откуда такие зубы в это время?»

— Вин, я здесь, — приятный женский голос — и вот она, минетчица Аннабель собственной персоной. Так забавно было увидеть её вытянутое от удивления лицо, которое постепенно темнело от стыда. Или от злости? В любом случае, девица была в раздрае.

А я почему-то вдруг успокоилась. Полный штиль на море. Паруса тряпками висят.

— Ты что-то здесь забыла, Аннабель? — спросила я, приподняв одну бровь для пущей выразительности лица.

Годвин же, который скрипнул зубами при появлении женщины, с изумлением посмотрел на меня. Аннабель тоже застыла, её лицо приобрело оливковый оттенок.

— Я на непонятном языке изъясняюсь? Вроде, нет. Мало, что не постучалась, что должен делать каждый воспитанный человек, так ещё и стоишь в купальне с мужчиной.

— А ты что тут делаешь? Никогда же не опускалась до купальни! — нагло ответила она.

— Я тебе не подруга, и не надо мне тыкать — это во-первых. Во-вторых, я здесь со своим законным мужем. И в-третьих, с какой стати я должна отчитываться перед тобой? Уходи немедленно!

— Вин? — развернулась Аннабэль к Годвину.

— Вин??? Это ты, дорогой муж? С каких это пор лэрд Годвин стал Вином для подстилки? — усмехнулась я.

— Прекратите, — ожил мужчина. — Обе уходите!

— Не пойду. Мне надо одеться. Хотя, я передумала. Буду тебе спинку тереть, а может и приятное сделаю. Я соскучилась, — невозмутимо сказала я и упёрлась руками в бока.

— Бель, уходи, — попросил Годвин. Его тихая просьба полоснула по сердцу. Так просят только близкого человека.

«Как так можно? При живой жене? Какого ты тогда на Мелинде женился?»

Дверь на кухню закрылась с другой стороны.

— Что ты хочешь доказать? Чего хочешь добиться? — спросил мужчина.

— Я-то знаю, чего хочу. Знаешь ли ты? Определись, наконец, кто тебе больше нужен. Не то потеряешь и семью и драгоценную любовницу.

Голос у меня был грустный. Я вспомнила свою ситуацию. Обещание Павла не отпускать. Тогда зачем предавал?

— Слишком смелая стала. Ты сказала, что потрёшь мне спинку. Даже удовольствие мне доставишь.

Голос мужчины звучал натянуто и со злой иронией.

— Ну, раз обещала, надо выполнять свои обещания, — прямо посмотрела в чёрные омуты и улыбнулась. Мне показалось, что Годвин вздрогнул. Может и показалось. Но в том, что он такой свою жену видит впервые, я не сомневалась.

Платье осталось лежать на скамье.

— Как тут сливать воду из ванны? Я её не подниму, — обошла я полную воды и пены ванну.

— Не надо. Мне подойдёт. Потом обольюсь чистой водой, — остановил моё мельтешение мужчина.