— Не смейте мне угрожать! Я делаю всё, что в моих силах. Разве я виновата, что вы сами упустили девчонку? Мне пришлось много сил потратить, чтобы втереться в доверие и залезть в постель к этому ублюдку. Когда наивная дурочка, которую вы упустили, стала его женой, я вывернулась наизнанку, всё время рискуя быть схваченной, чтобы её признали невменяемой. Даже тогда, когда мне удалось сплавить её в монастырь, вашему человеку не удалось её там ни задержать, ни даже узнать от неё ни-че-го. Иначе бы вы здесь сейчас не появились. Нет у меня для вас сведений.

— А ты научилась дерзить, — с угрозой в голосе произнес он. — Затащить в постель мужчину хорошенькой женщине, тем более с твоим опытом, — он издал мерзкий смешок, — разве проблема? Или Годвин не мужчина? Да, эту мелкую сучку мы упустили из монастыря. Даже умудрилась своими слабыми ручонками убить человека.

Аннабель отшатнулась ещё дальше. Но мужчина подошёл ближе.

— Так что ты не недооценивай её. Я тут выяснил, что ты противостоишь хозяйке дома. Не смей. Ты должна быть к ней ближе всех остальных.

— Не получится, — хрипло выдала женщина.

— Почему это? Разве сложно говорить женщине с женщиной, которых насаживает на член один самец? — мужчина весело хихикнул, оценив свою шутку.

— Это мерзко, — с негодованием произнесла Аннабель.

— Да неужели? Ты что, влюбилась в ублюдка без рода и племени? Я тебе вот что скажу: не вязни глубоко и побереги своё сердечко, милая. Он сын изгнанника и преступника. Большего тебе знать не положено. Я не хочу потерять такого милого и ценного шпиона, как ты.

— С Мелиндой ничего не выйдет, — тихо произнесла женщина.

— Ты упрямишься? — резко спросил тот.

— Дело не во мне, а в ней. Она изменилась. Если бы я не знала точно, что это Мелинда, решила бы, что увезли одного человека, а привезли совершенно другого. Как будто близнец или двойник. С ней очень сложно.

— Тебе не привыкать. Мне нет никакой разницы, как ты добьешься своего, но я даю тебе совсем немного времени, только до весны, чтобы ты нашла мою вещь.

— Вашу? — рассмеялась Аннабель.

— Ты смеёшься. Это хорошо. Я посмотрю, как ты будешь смеяться в следующий раз, когда мы здесь встретимся, — с угрозой произнёс мужчина.

— Мне надо идти. Не стоит, чтобы нас видели вместе, — женщина попыталась уйти, но не тут-то было.

Мужчина перехватил её за талию и отбросил на парапет.

— Не так быстро, милая. Я ещё кое-что слышал, — он стал задирать юбки женщины, раза два стукнув её по голове и спине, чтобы не дёргалась. — В сладкой киске давно не было стального члена. Надо ублажить благословенное лоно.

Они были в метрах трёх от меня. Я только молилась, чтобы восходящая луна побольше задержалась. Иначе выложит меня на блюдечке, осветив мой угол, который утопал в темени. Я боялась даже дышать. Спина затекла. Холод пробрался внутрь до самых костей. Ведь я сидела тут очень долго.

Женщина глухо застонала, когда мужчина грубо толкнулся пальцами в лоно. Голые ягодицы матово светились. Несколько шуршащих движений — и её буквально нанизали на себя. Я видела закушенную губу, блестящие от слёз в призрачном свете луны большие глаза, и мне было искренне жаль эту женщину. По каким бы причинам она ни оказалась в этой глупой и ужасной ситуации, её любовь к своему ребёнку заставляла её поступать неправильно.

Трахалась сволочь, как грёбаный кролик. Фрикции были быстрыми и не глубокими. Может, член маленький? Такой зацикленный и закомплексованный.

Он резко развернул Аннабель к себе и надавил на плечи. Женщина упала на колени, больно стукнувшись ими об каменные плиты.

«Какая же ты тварь!» — выругалась я про себя.

— Отсасывай. Не хочу, чтобы ты родила ещё одного ублюдка. Не от меня, точно.

Я бы очень хотела закрыть уши. Но даже незначительный шум мог бы привлечь внимание урода.

Я смотрела, как он схватил женщину за роскошные волосы и вдалбливался ей в рот. Аннабель не произнесла ни звука. А эта тварь скоро заскулила, кончая.

Он подошёл к парапету и помочился на стену.

«Вот мразь! — возмутилась я. — Не знаю как, но я тебе отомщу, гадина! Как паршивая псина метит, что попало»

Через несколько секунд он оправился и ушёл. Аннабель не шевелилась несколько минут, давясь слезами. Потом тоже ушла.

Моя душа была в смятении. Жалела эту женщину и презирала её одновременно. Я тоже всего лишь человек. Пользоваться несчастной девушкой и мужчиной, сильным, гордым, чтобы их уничтожить — это несправедливо и гадко.

Я бы ещё долго торчала здесь, если бы не Силва.

— Госпожа, вы где? — услышала сначала её голос, а затем и увидела её саму.

— Я здесь, Силва, — отозвалась я.

— Да вы совсем замёрзли. Прямо в ледышку превратились. Хозяин вас искал, — внезапно выдала она.

— Зачем? — задала я глупый вопрос от неожиданности.