Дородная пухлощёкая красавица-купчиха, будто бы сошедшая с картины Кустодиева. Я даже засмотрелась, как ловко она обращается с кухонной утварью и заодно успевает надавать тумаков мальчишкам, что крутились под ногами, воруя кусочки сладкого теста, а если повезёт, то и румяные булочки.

— Что хотели, леди? — не очень ласково, но и не грубо спросила кухарка, Гвен, кажется.

— Я бы хотела горячего чая, а лучше молока. Малыш скоро проснётся.

— Пришлю поднос в комнату, — последовал короткий ответ.

— Нет, Гвен, я поем здесь. Тут тепло. Я сейчас в купальню, постараюсь быстро вернуться. Не пускайте ко мне никого.

— Ясно, — осмотрела она меня строгим взглядом.

С купанием я справилась очень быстро. Чтобы намылиться, вылить на себя несколько ковшиков воды, много времени не потребовалось. Я и этому была рада. Волосы мочить не стала.

Когда вышла из купальни через дверь в кухню, на столе стояли: большое деревянное блюдо с куском мясного пирога и свежеиспечёнными румяными булочками, небольшая плошка с горьковатым, но очень вкусным мёдом (точно от диких пчёл), а также большая кружка тёплого молока с куском масла, плавающего в нем жёлтым диском.

— Молоко будет питательнее для ребёнка. Ешьте, всё свежее, — более дружелюбно сказала женщина.

— Спасибо, — нерешительно улыбнулась я. Странно было чувствовать такое отношение, не враждебное, в общем.

Я принялась за еду. Пирог был замечательным, как и булочки.

Всё время, что наслаждалась едой, чувствовала, как кухарка бросает в мою сторону задумчивые взгляды. Вскоре мы остались вдвоём. Девочек она отправила за чем-то, как и выгнала мальчишек. Худосочная особа уселась в самом дальнем углу и стала чистить овощи, тихо бубня себе что-то под нос. Я поняла, что Гвен нужны ответы. Любопытство так и распирало ее обширную грудь.

— Надо было мальчишек накормить, — решила помочь, начав разговор.

— Балуются. Они никогда не голодают, но вечно что-то жуют.

— Всё очень вкусно, Гвен. У тебя золотые руки, — польстила ей. Еда и правда была очень вкусной.

Женщина покраснела от удовольствия и смешно оттопырила уточкой губы, слегка поводя покатыми плечами. Смущается.

— Что есть, то есть, — не стала она отрицать.

— Почему так тихо? — спросила я, кивая головой в сторону зала.

— Так ведь все уехали на охоту, ещё рано поутру. Наверное, маленький хозяин был беспокойным ночью, что вы не проснулись, леди?

— Он чудесный ребёнок. Просто я уснула крепко. Впервые за последнее время здоровый сон, — вздохнула я, и это было не притворством.

Гвен многозначительно закивала.

— Сложно молодой леди с ребёнком. Мара была бы не против заработать, если бы вы позволили ей кормить грудью малыша. Она здоровая и молока у неё много.

— Нет. Я сама пока хорошо справляюсь. Сыну хватает. Но я буду иметь в виду… Мару.

— Жаль её. Молодка и без мужа. Все знают, что она родила от негодника Кевина. Он не отказывается ей помогать, но и жениться тоже, судя по всему, — она сделала глубокий вздох и замолчала.

Я тоже молчала. Молоко заканчивалось в кружке, хоть я и цедила его медленно, а информации ноль. Когда в следующий раз я ещё так свободно посижу? Но и навязываться кому-то леди не положено. Ждала первого хода от кухарки. Женщина меня не разочаровала.

— Я вас очень уважаю, госпожа. А как же иначе? Вы жена нашего лэрда. Раз он вас выбрал, значит, вы заслуживаете его.

Я вспомнила фразу, что бросила девушка из монастыря перед тем, как она хотела меня придушить: «ты не заслуживаешь его». Но это было явно не о Годвине.

— Я сразу сказала, что Бог миловал нашу госпожу рождением наследника и вернул ей разум, — между тем продолжала женщина.

— Но я никогда не теряла разум, Гвен. Ты как никто другой должна это знать, — я опять рисковала, бросив пробный шар. — Что за начинка в булочках? — перевела я тему, когда женщина зависла более, чем на минуту. Она была не готова мне отвечать. Поэтому я дала ей время поразмыслить. Представила, как натужно заскрипели её извилины, словно давно не смазанные колёса деревянной арбы.

— А? — очнулась она. — Ягоды. Ещё хотите? — спохватилась она, нервно улыбаясь.

— Нет. Спасибо. Завтрак был просто чудесным.

Гвен расплылась в улыбке, как блин на сковороде. Но в голове всё ещё шёл мыслительный процесс, ворочая целые пласты нужной и ненужной информации. Где же она могла скапливаться, как не на кухне? Если бы не осторожность диких зверей, что впиталась с молоком матери, мне было бы не так трудно разговорить её. Достаточно сравнить этих простых, неграмотных и в некотором смысле ограниченных людей, в основной своей массе, с моими современниками. Люди двадцать первого века, со всеми своими заумными речами, горами информации и возможностями намного общительнее, разговорчивее и доверчивее. Просто находки для шпиона.