У самого камина за массивными столом, имеющим более приличный вид и накрытый полотном, сидел Мортимер. Рядом с ним находился господин неопределённого возраста с суровым выражением лица. Они о чём-то тихо переговаривались.

— Наконец-то и наша гостья. Я умираю с голода, — жизнерадостно чуть ли не прокричал Мортимер, но не встретил в моём лице благосклонного слушателя. — Присаживайтесь, — подозвал он меня, галантно приподнялся и отодвинул стул.

Я чувствовала себя загнанной мышью, с которой играется сытый кот. Ждёт, пока не переварит предыдущую добычу и сожрёт вместе с костями. Даже представила, как хрустнули тонкие косточки. Воображение у меня что надо.

Я кивнула мрачному типу, тот ответил тем же. Разговаривать у меня не было желания.

Я не вслушивалась в их разговор. Всё равно говорили о доходах, зерне, лошадях и других хозяйственных вопросах.

Я поглощала довольно сносные лепёшки (ни в какое сравнение не шли с выпечкой Гвен), намазывая масло и мёд. Подогретое вино мне не понравилось: слишком кислое на вкус, и я его отодвинула. Мне принесли медовуху. И нутро согрето, и полезно.

Момент исчезновения мужчины я прозевала. Почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом.

— Дайте доесть. Подавлюсь ведь и сдохну прежде, чем воспользуетесь моим ущербным мозгом, — буркнула я.

— Ты стала дерзкой и смелой. Не скажу, что мне это не нравится, — довольно хмыкнул мужчина.

Он придвинулся на стуле, я резко отпрянула.

— Мне не нравится, что ты меня боишься. Я просто хочу поговорить, — отодвинулся он. — Просто не хочу, чтобы подслушивали.

— Тогда пересядем к камину. Не думаю, что в нём кто спрятался, — посмотрела я в чёрные, как угли, глаза без выражения.

— Определённо что-то в тебе изменилось. Аннабель была права.

— И где эта доблестная дева? Что-то я её здесь не вижу. Только Гертруду. Отличную шпионку воспитали, — хмыкнула я.

— Приходится выкручиваться, как можешь.

— Да уж. Хочешь нормально жить — умей вертеться.

Мы уселись в деревянные кресла перед камином. Прежде, чем сесть, скинула замусоленную подушечку на пол.

— Сразу видно, что ты воспитанная леди, — заметил мои действия мужчина.

— Я не люблю грязь. И не думаю, что многим леди претит сидеть на грязных подушках.

Смех мужчины оказался неожиданностью. Я смотрела прямо на него без тени улыбки.

— Ладно. Повеселились и хватит. Что вам от меня нужно? — задала я главный вопрос.

— Ты прямолинейна. Я тоже буду честен. Мне нужна моя вещь, которую ты увезла с собой и где-то прячешь.

— Да неужели? Насколько я знаю, это не ваша вещь, она принадлежит королю, магистру Ордена Чертополоха. И он мне её подарил.

— А ты умна. Как я проглядел в тебе…

— Это не важно. И не интересно. Для меня, по крайней мере, — перебила я его. — В любом случае, я не собираюсь спорить о праве собственности на зеркало. Всё равно у меня его нет. И я даже не знаю, где оно. Верните меня обратно! — потребовала я.

— Ты никуда не уйдёшь. И если хочешь быть целой и невредимой, лучше не зли меня.

Мужчина так стремительно навис надо мной, что я даже шарахнуться не успела. Холодные пальцы впились в нежную кожу подбородка. Синяки останутся. Меня вновь затошнило от запахов застарелого пота и немытого тела. Ароматный букет дополнял кисловатый запах то ли одежды, то ли выпитого кислого вина. Меня чуть не вывернуло.

Увидев панику в глазах, Мортимер, как ни странно, понял, что это не от страха перед ним.

— Это от травмы. Гертруда перестаралась. У меня мало времени, у тебя ещё меньше. Подумай и дай мне ответ. А теперь можешь идти.

Я встала, оттолкнув его и пошла на выход, потирая подбородок.

— Где Годвин? — спросила я, остановившись, но не поворачиваясь.

— Мы разминулись. Он уехал в Абердин, я как бы в Эдинбург. Но ни он, ни я не доехали до пунктов назначения.

— Ясно, — прошептала я и стала подниматься по лестнице.

— Глупая. Зачем тебе этот мужлан? Он до мозга костей воин. И в его жизни женщины ничего не значат.

— Он хотя бы мужчина, который знает, что такое честь, — сказала я.

Когда я уже шла по коридору, послушался звон посуды и рычание. Стоит ли мне дразнить зверя?

— Сволочь. Руки бы тебе оторвать, — ругалась я. Зеркала не было, но я была уверена, что тёмные разводы на белоснежной коже уже проступили. — Куда же ты запропастился, Годвин? Знаешь ли ты, что меня нет в замке? Не почувствуешь ли ты облегчение, что отделался от проблемной жены или ты расстроишься? А Тэвиш? Я так скучаю по тебе, мой малыш…